– От своего малолетнего уголовника залетела? – будто сейчас взорвется. – Говори!

Я судорожно киваю.

– Собирайся. Поедешь аборт делать! – приказывает, хватает меня за плечо и ведет к шкафу. А я цепенею, не в силах ответить ничего. Живот болезненно сжимается от его слов, голова чугунная.

– Ну, что встала! Одевайся! – Бросает в меня первые попавшиеся брюки, блузку. – Оксана, не нервируй меня! Ты чем думала? Думала, я разрешу оставить выродка этого?

– Ребенок ни в чем не виноват! – Сама от себя не ожидала, что вскрикну. Зря.

Ладонь Алеши падает мне на щеку, звонко и больно. Ударил так, что перед глазами цветные мошки запрыгали.

– Остынь и собирайся. – Его кровожадная улыбка нависает надо мной.

У меня нет выбора. Леша все равно этого так не оставит. Я знала, что так оно и будет. Тешила себя пустыми надеждами. Даже если бы позже узнал, не разрешил бы оставить ребенка. Заставил бы написать отказ и оставить малыша в роддоме. Зря я строила планы. Зря радовалась. Размечталась. Так только в сказках бывает, что все счастливы. В жизни не так, жизнь жестче, несправедливее.

В своих мыслях натягиваю брюки и блузку. Леша тут же хватает за руку и тащит к выходу.

– Не поеду! – вырываю ладонь и торможу перед лестницей.

Мужчина поворачивается ко мне, смотрит в упор, будто придушить меня собрался.

– Что хочешь делай, а на аборт не поеду! – голос дрожит, срывается, но я буду бороться до последнего. Пусть бьет, раз больше ни на что не способен. Пусть меня задушит голыми руками, пусть пристрелит, но я никуда с ним не поеду.

Пока плавит меня глазами, где-то во дворе раздается выстрел.

Матвей

Придвинул стул к окну и стал ждать. Как только Распутин доедет до офиса Соколова, ему тут же станут известны все адреса соперника. И тогда он нагрянет. Соколов успокаивает, говорит, что в поселок он не сунется – место людное. Знает, бандитская рожа, что в таких местах обычно не прячутся. Соколов заверил, что этот дом самый безопасный. Но у меня все равно дурное предчувствие. Пистолет на подоконнике, уже заряжен. Пусть только сунется.

Рассвет завладел природой, озаряя лучами небо и таявший снег, отразился в лужах и вскоре потух. Ночь сменилась днем, погода разгулялась. Сейчас бы с любимой женщиной в постели голыми телами друг к другу прижиматься, и говорить обо всем на свете. Слышать смех, видеть блеск глаз и улыбку, растягивающуюся от уха до уха. Ласкать нежную кожу ладонями, горячую, послушную. А вот это все забыть к чертям.

Уже с утра во дворе соседнего дома шевеление. Два охранника у дверей курят сигареты, о чем-то смеются. Они предупреждены об опасности, но ведут себя так, будто не чувствуют приближающейся бури. А я как параноик от окна не отхожу. Все смотрю, высматриваю. Хорошо бы, если бы Оксана куда-нибудь уехала, не попала во все это.

Живет, ни о чем не догадывается. Не знает, что вокруг нее такая канитель вертится, такая грязь. И хорошо бы, чтобы не узнала.

Тишина давит. Решил отвлечься всего на минуту, воды попить. Услышал звук приближающейся машины. Началось.

Подлетел к окну. Черный джип с тонированными стеклами плыл по дороге, рассекая колесами лужи, словно большой корабль. Тут же набатом забило в голове. Паника окутала рассудок, не давая возможности рассуждать здраво. Черт, соберись! Это может и не Распутин вовсе.

Однако, чуйка не подвела. Джип припарковался у ворот, а Гена с Олегом во дворе будто и не заметили ничего, разгильдяи паршивые. Двери джипа мягко открылись, вышли двое – здоровые.

Схватил телефон и набрал Соколова. Гудки словно выстрелы – теряю время. Бандиты уже оружие приготовили. Только Распутин не выходит, на заднем сидении притаился, ждет, пока его псы вонючие территорию проверят. А тут и проверять нечего.

Громко выругался и отшвырнул телефон. Глаза залило кровью, окончательно с катушек слетел. Если сейчас ничего не предпринять, потом уже поздно будет, спасать будет некого.

Раскрыл окно, прицелился.

Пальцы, словно каменные. Руки не слушаются. Сам себя успокаиваю: давай, Матвей, ждать нечего. Соколов еще подвел – трубку не взял. Уж не случилось ли чего? Может, Распутин его уже нашел и закопал, а я звоню, жду распоряжений. Я же на него не работаю, сам по себе, а все равно без команды действовать страшно.

Там она, моя любимая женщина, и она в опасности. Ради нее стоит перешагнуть через принципы и нажать на курок. Хер с ним. Снимаю предохранитель. Осторожничать больше смысла нет.

Руки срабатывают быстрее, чем мозг. Пуля несется на бешеной скорости и метко попадает в голову одного из Распутинских.

Оксана

Я вздрагиваю от громкого звука и впадаю в ступор.

– Что за черт? – Леша спускается по лестнице, и мое сердце падает вниз. Чувствую его пульсацию где-то в желудке. Выстрелы повторяются снова. Со второго этажа мне ничего не видно, только парализующие звуки доносятся. Я даже пошевелиться не могу.