«Ну пиздец…»

Я рефлекторно вскинул руку в защитном жесте и попытался отшатнуться, не успел.

Рукотворная молния лизнула мою левую кисть, мгновенно изжаривая кожу и мягкие ткани до твёрдого состояния, а затем на секунду исчезла, вонзившись в моё импровизированное укрытие.

Робкая мысль: «сработало» промелькнула у меня в голове, а затем молния прожгла казавшуюся такой прочной основу кровати и ударила мне в спину.

Боли не было совершенно. Электричество и плазма надёжно выжигали нервные окончания, позволяя мне сохранить ясность ума, а не корчиться агонизирующим куском жарящегося мяса.

Ещё через мгновение я мог с ужасом наблюдать как из моей груди, вырывается красивая ветвящаяся молния. Время словно остановилось… может это супервосприятие и ускоренное мышление вернулись, не знаю, но я, словно на стоп-кадре, мог видеть, как потерявшая в энергии и истончившаяся молния распадается на множество своих меньших копий.

«Она меня насквозь прошила, — как-то отстранённо подумал я, а затем уже более осознанно и с ужасом, — а дальше пойдёт к позвоночнику и сердцу!»

Внезапно я понял, что вопреки всем моим знаниями о воздействии электричества на тело, меня не сковало судорогой и я всё ещё могу двигаться.

В отчаянии я рванулся вправо, чувствуя, как тепло покидает мои внутренности и переключается на лопатку, а затем плечо. Уже вываливаясь с другой стороны укрытия я понял, что совершил ошибку.

И ускоренное мышление уже не могло спасти от метящей мне прямо в лицо, куда меньшей, чем предыдущая, но всё ещё крайне мощной плазменной дуги.

И вот это было действительно больно. Я говорил, что боль от раскалённого ошейника была невыносимой, и это не было преувеличением, мне действительно понадобилась вся сила воли, чтобы довести начатое до конца, но, когда твой глаз закипает прямо в глазнице — это что-то совершенно немыслимое. И тут уже никакая сила воли не могла помочь, это было просто выше болевого порога и всего, что я мог выдержать.

Неужели я вот так умру?

Сраные флаксанцы.

***

До боли в зубах сжав челюсти, Удина вглядывался через оптическое искажение, создаваемое стационарным генератором щита в казавшуюся нерушимой укреплённую дверь лаборатории. Лучше бы этим усиленным «вспышкам» и впрямь оказаться такими мощными, какими их описывали яйцеголовые. Удина предпочитал получить выговор за невыполнение инструкции «брать живым», чем давать этой твари шанс на выживание. Они не понимают, для них он — «объект изучения, код двенадцать, максимальный приоритет», сулящий огромные перспективы, как для самих исследователей, так и для всей их цивилизации в целом, — но для Удины он — тварь, явившаяся из самых тёмных глубин преисподней, чтобы одним небрежным ударом превратить весь его взвод, друзей с которыми он прошелся десятки интервенций, его семью в пар и атомную пыль. Удина своими глазами видел на что способен «объект с двенадцатым кодом угрозы» и потому не тешил себя глупыми надеждами взять его живьём. Удина был одним из немногих, кто не только выжил после встречи с этим существом, но ещё и успел вернуться в родное измерение до взрыва, уничтожившего порталы. И он прекрасно понимал, что эту тварь нужно не изучать, а уничтожить. Если ей уже удалось вырваться, сломав считавшийся абсолютно надёжным дестабилазатор, однажды, то она, несомненно, сделает это вновь. А цивилизация… цивилизация переживёт, у неё уже есть объект для изучения, менее опасный и куда более сговорчивый.

Вот почему он вопреки приказу взял самое мощное, относительно мобильное оружие, что было в его распоряжении: экспериментальный одноразовый комплекс «звёздная вспышка», который совершенно точно не был предназначен для стрельбы в помещении, и заставил своих новых подчинённых тащить громоздкий генератор щита, предназначенный для установки на бронетехнику.

Даже через дрожащее марево щитов было прекрасно видно, как укреплённые двери лаборатории вздуваются изнутри, словно безумный великан решил надуть пузырь из раскалённого металла, вспучиваются, готовым взорваться нарывом. Длилось это сюрреалистическое зрелище недолго, металлический пузырь просуществовал всего пару мгновений, прежде чем его прорвала дуга искрящейся плазмы. И тут же метнулась вдоль стены по коридору прямо к солдатам.

Главный щит вспыхнул, принимая на себя огромную энергию дугового разряда, стал отчётливо видимым и… не выдержал. Генератор взорвался от перегрузки, а ослабленная молния лизнула переднюю линию бойцов.

Это были самые здоровые и выносливые: гибриды фалксанов и предпочитавших умереть в безнадёжной битве, предварительно предав смерти собственных детей, но не сдаваться жителей «измерения ненависти». Они были не слишком умны, но невероятно сильны и выносливы, к тому же каждый из них был экипирован ростовым щитом с функцией защитного кинетического купола — эти парни были вторым после генератора заслоном, живым щитом группы.

Вот только ни громоздкий щит, ни кинетический купол, не остановили плазму, лишь ещё чуть-чуть ослабили, и трое из пяти защитников упали безжизненными, обугленным трупами.

Удина поморщился от такой потери, но втуне даже обрадовался: «звёздная вспышка и правда внушала», если она способна пробить стационарный щит на таком расстоянии, то что же твориться внутри? А тварь всё ещё должна быть ослаблена после дестабилизатора.

— Гранаты! — коротко скомандовал Удина, откладывая уже бесполезную «вспышку» в сторону.

Солдаты выполнили приказ, пяток взрывных гостинцев исчез в скалящемся нутре развороченной двери. Две секунды спустя последовала череда взрывов, после которых дверь стала напоминать собой оскаленную пасть чудовища. В этот раз взрывная волна и осколки успешно увязли в кинетических щитах двух оставшихся гибридов, что встали перед группой живым бастионом.

— Вперед, достаньте мне труп этой твари! — последовала новая команда.

Первыми всё так же шли гибриды таща перед собой громоздкие щиты, за ними напряжённая тройка бойцов с взведёнными плазмомётами и замыкающим сам Удина. После бойни в родном измерении врага, всякое желание геройствовать у него отпало, слишком свежи ещё были кадры с испаряющимися в невидимой глазу вспышке сослуживцами — весь его взвод, за сотые доли секунды. Ему самому лишь чудом удалось выжить, оказавшись под опрокинувшимся на него танком.