Острый кусок неземного метала вонзился в руку, чуть выше сустава, вгрызаясь в уже ослабленную близким знакомством с плазмой плоть. Он смог увидеть сколы собственных костей — та, что потолще, лучевая, перебита полностью, вторая ещё держится, но одно неосторожное движение…

А сквозь шум в ушах уже доносился хорошо узнаваемый топот тяжелых армейских ботинок.

Один глаз, одно легкое, и вот теперь одна рука — один калека против целого мира… кто-то другой назвал бы эту ситуацию безвыходной, но в его сердце не было места смирению, страху и жалости к себе.

Он будет безжалостен к врагам, но в первую очередь он безжалостен к себе. Он омоет свои раны их горячей кровью, и сделает всё, что нужно для победы.

Жалости…

Он схватил здоровой рукой свою собственную кисть, без тени сомнений доломал локтевую кость и перегрыз сухожилия левой руки. Острая боль пронеслась по его нервам, ещё сильнее, распаляя ненасытное пламя ярости.

…нет!

Оторванная кисть отправилась в противоположный край комнаты, а следом туда же, пинком ноги, опрокинуты останки кровати. Сойдёт.

А вот и они. Наконец-то решились прийти за ним лично. Враги.

А значит трупы.

Неверный свет фонариков замелькал по оплавленным стенам, отбрасывая длинные тени. Они искали среди обломков его, но нашли только то, что он позволил им найти.

Он подождал несколько секунд, пока дрожание теней не сообщило ему о том, что его уловка сработала.

Пора!

Он выскользнул из своего укрытия — тень среди огней.

Их было шестеро.

Два абмала с огромными ростовыми щитами и не менее внушительным пушками. Он уже видел таких во время сражения за Нью-Йорк. Затем четверо нормальных флаксанцев, трое в одинаковой форме и с плазменными орудиями в руках — солдаты. И ближе всех, судя по вычурной форме, командир этой группы с чем-то вроде лазерного пистолета.

Мерзкие твари, один их вид вызывал отвращение и нестерпимое пламя в груди. И это хорошо. Ненависть — могучее оружие, и он собирался использовать его сполна.

Зеленомордые ещё не заметили его. Всё своё внимание они сосредоточили на приманке — его оторванной кисти — подставляя врагу свои беззащитные спины.

Он скользнул вперед и предвкушение смерти исказило улыбкой его губы.

Последний что-то заметил, повернулся и тут же выстрелил.

Зелёная вспышка осветила лабораторию, когда лазер разбился о его кожу снопом бессильных искр. Выходить против него с таким оружием? Это оскорбление!

С превеликим удовольствием и обстоятельностью он объяснил бы неудачнику глубину его ошибки, но времени на это не было. Своими действиями смертник сообщил остальным о его присутствии, они уже оборачивались на выстрел, вскидывая оружие. Пришлось ограничиться одним небрежным, но всё же смертельным ударом. Грудная клетка стрелка издала восхитительно болезненный стон, когда его рёбра превратились в ворох осколков, поражая лёгкие и сердце.

Тело ублюдка ещё не осознало свою смерть, когда он настиг свою следующую жертву. Локтем левой руки — отсутствие кисти ограничивало его в выборе способов убийства — он впился в висок, ещё не до конца повернувшегося врага.

С протяжным гулом заработал плазмомёт, когда пальцы второй жертвы сжались в последней судороге.

С лёгким разочарованием Марк смотрел, как высокоэнергетическая дуга сама притянулась к ближайшего солдату, лишая его удовольствия лично оборвать его жизнь.

Но осталось ещё три восхитительных трупа, чьими внутренностями он может украсить эти стены!

Заработал ещё один плазмомёт, но его энергия оказалась гораздо ниже, чем у той штуки, что минутой назад испепелила всю комнату. Ему оказалось не под силу даже прожечь насквозь тело, которым Марк прикрылся от выстрела.

Нестерпимая грозовая свежесть сменилась душной вонью палёного мяса. Да, такие запахи куда лучше подходят его ремеслу.

Один из амбалов, выставив впереди свой здоровенный щит понёсся прямо на него в таранной атаке. Раньше он только посмеялся бы над таким, но сейчас вынужден был рвануть в сторону. Всё ещё не иссякшая дуга плазмы лизнула его бок, подкидывая ещё несколько дров в костёр ярости. Второй амбал наоборот отставил в сторону щит и поднял свою громоздкую пушку.

Уже изрядно прожаренное тело флаксанского стрелка отправилось в короткий полёт, прикрывая его от залпа тяжелого орудия. Но этого оказалось недостаточно. Вспышка раскалённой плазмы испарила мертвеца в единый миг и устремилась туда, где он должен был оказался через секунду, если бы продолжил бежать в том же направлении.

Но он не был настолько глуп. Мышцы ног отозвались жалобной болью от перенапряжения, но своё дело сделали, подбросив его на несколько метров вверх. Словно паук он вцепился в потолок всеми здоровыми конечностями, погружая пальцы правой руки и ног в неподатливое вещество, чтобы удержать себя в горизонтальном положении.

Вспышка выстрела скрыла его манёвр от ослеплённых врагов.

Последний живой флаксанец что-то испуганно крикнул, выискивая юркую цель, но ответом ему были тишина, да тупое сопение абмалов. Как хищник подкрадывается к добыче, он пополз к своей следующей, ничего не понимающей жертве.