– Тебе легко говорить. У тебя уж-ше была целая ночь с Ж-шеней. Я же теперь не могу выполнить обеш-щание, данное наш-шей крош-шке, потому что у меня теперь нет собственной кровати, куда Ж-шеню можно уташ-щить.

– Выполниш-шь своё обеш-щание в нашей обш-щей кровати, в чём проблема? – Са-ард смотрит на брата с лёгкой ироничной усмешкой.

– Проблема как раз в том, что кровать уже будет обш-щая. Еш-щё скажи, что даш-шь нам время побыть только вдвоём? – с досадой скалится Шоа-дар.

– Ес-сли тебе это так необходимо, то дам, – словно ни в чём не бывало пожимает плечами змей старший.

Нет, ну вы только посмотрите на них!

– Эй, мальчики, а ничего что я тут как бы присутствую, а вы без зазрения совести делите при мне меня саму и ночи со мной? – возмущённо смотрю на них обоих по очереди. Щёки уже буквально горят от всего услышанного.

– А ты бы предпочла, чтобы мы ос-с-ставили этот вопрос на твоё ус-смотрение? – вопросительно поднимает бровь Са-ард. – У меня с-сложилось впечатление, что тебя достаточно смуш-щает уже один тот факт, что нас-с-с двое. Так зачем тебе волноваться ещё и о том, кому и когда уделять с-с-своё внимание? Мы с-сами реш-шим это между собой.

А теперь я чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Потому что точно так же беззвучно хватаю ртом воздух, лишённая дара речи.

А эти двое ещё и с любопытством наблюдают за мной.

– Ж-шеня, а с-сколько тебе лет? – вдруг спрашивает Шоа-дар, склонив голову набок.

Клацнув зубами, я оторопело смотрю на него. Совершенно сбитая с толку резкой сменой темы.

– Девятнадцать, а что? – подозрительно щурюсь.

– Такая юная, – цокает языком, задумчиво сузив глаза. – Представительницы нашей рас-с-сы в таком возрасте с-с-считаются ещё несоверш-шеннолетними и даж-ше не дос-стигают половой зрелости.

– По меркам моего мира я уже взрослый, совершеннолетний человек, – сообщаю, снова слегка подняв подбородок. – А сколько живут на-агары, если вы так долго взрослеете?

– Кто-то больш-ше, кто-то меньш-ше. Всё зависит от с-силы и наследственности. От двух-трёх столетий, до пяти-ш-шести и даж-ше больш-ше, ес-сли речь идёт о представителях с-с-самых с-сильных семей, – получаю ответ от Са-арда.

– Ясно, – выдыхаю немного пришибленно. Сомневаться, что эти двое являются представителями одной из этих самых сильных семей почему-то даже не приходится. Я помню, что их отец вроде как приближён к императорам.

Наверное, мне следовало догадаться, или хотя бы предположить, что они долгожители. Но я как-то не задумывалась, о том, сколько могут жить мои любовники.

Что ж… оказывается, намного дольше, чем я. Когда ко мне придёт старость, они всё ещё будут брутальными змеехвостыми красавчиками, буквально излучающими сексуальность и мужскую привлекательность.

Вот и ещё одна причина, почему не следует рассчитывать на будущее с моими на-агарами. Я просто не проживу столько, сколько они.

Чёрт. Я действительно стала задумываться о том, возможно ли для меня какое-то будущее с ними? Точно с ума сошла.

– И сколько же тогда лет вам самим? – позволяю себе проявить любопытство. Нет, ну а что? Им можно, а мне нет?

– Мне нет ещё даж-ше с-сотни, – усмехается Шоа-дар. – С-семьдесят четыре. А мой брат куда более зрелый, ему с-с-сто тридцать один.

Кошмар. Настоящие реликты. Я по сравнению с ними действительно едва ли не младенец. И всё равно, даже с учётом такой колоссальной разницы, они проживут намного, намного дольше чем я. По крайней мере, я в человеческом теле. А в кукольном, если у меня будет выбор, я точно ни за что не останусь.

– Если у землян девуш-шки в девятнадцать с-считаются уже взрос-слыми, значит ли это, что у тебя уже был мужчина? – интересуется вдруг молчавший до этого Са-ард. – На Земле есть кто-то, к кому ты стремиш-шься?

– Нет у меня никакого мужчины. Иначе я вам ни за что не уступила бы. Это было бы низко с моей стороны. Кроме матери у меня нет никого, и никто меня не ждёт, – признаюсь, чувствуя, как мгновенно падает настроение.

Всё это время, я старалась не думать о ней. Не представлять, что она испытывает сейчас, не гадать, что чувствует, не жалеет ли. Потому что не знаю, чего страшусь больше – её горя, или её безразличия.

– А кто ждёт вас? – меняю я тему, не желая вдаваться в подробности. Вижу ведь, что Шоа-дар уже готов вывалить на меня новые вопросы. – Я знаю, что встречать вас будет ваш отец. А ваша мать? Остальная семья? Может ещё братья, или сёстры? Женщины? Что насчёт их?

– Моя мать погибла. Уже очень давно, – за двоих отвечает Са-ард. – А биологическая мать Шоа навряд ли знает о том, что он сейчас находится за пределами империи.

– Точно не знает, – ядовито фыркает змей младший. – Даже если бы кто-то вдруг надумал сообщить ей такую новость, вряд ли бы это её сильно заинтересовало. У неё своя жизнь, никак не касающаяся моей.