Тревожить участок, засыпанный пеплом, почему-то никто не решился. Становилось ясно, что не так давно кто-то очень сильный пытался выжечь обитателя сонной воды мощными огненными чарами. Отсюда и закопченная по самую крышу стена здания. Что стало дальше с огненным магом, можно было только предполагать. Скорее всего, он пошел в обход, а вот дошел ли… Но маленькому отряду обходить стену не хотелось: сразу за этим, будь он неладен, особняком находился прямой спуск к Лабораториям. Во всяком случае, так говорил древний план города. Даль несколько минут размышлял, потом, закрепив на спине маленький, но мощный арбалет, точно кошка полез на растущее у самой воды дерево.

— Что он задумал? — Тром удивленно воззрился на ловко поднимающегося по веткам командира.

— Сейчас увидишь, — подмигнула ему Орнери, — этот трюк не раз нас выручал.

Вскоре болт, вытягивающий за собой тонкий трос, упал за парапетом на крыше.

— Он ведь не удержится, это ведь даже не "кошка", — разочарованно скривился внук адмирала.

— Думаешь, Даль глупее тебя? — сверкнула глазами леди ор Лоуке, — болт, разумеется, не простой. Он уже изменился и врос в камень, прикрепив трос намертво. Надеюсь, эта пакость не умеет отращивать такие длинные щупальца и до нашей переправы не достанет. А вот палатки и все лишнее придется бросить, трос на большие грузы не рассчитан.

В пять минут дорожные мешки были перебраны, уложены заново и крепко-накрепко увязаны. Все остальное благоразумно сложили в удобную яму и засыпали листьями.

— Все могут подняться, или кому-нибудь спустить веревку? — крикнул сверху Даль.

Летать, разумеется, никто не умел, а по деревьям все лазили с детства, даже хрупкая Кеми. Вот уж кто удивил друзей совершенно беличьей ловкостью. План командира был ясен, и первой, даже не спрашивая разрешения, на другой берег коварного водоема отправилась Орнери. Следом заскользила легкая Кеми и, по настоянию Тайри, сам командир. За ним по канату пополз Тром. Именно пополз, двигался он неуклюже, медленно и крайне неуверенно, да еще и мешал небрежно закрепленный вещевой мешок. Самоуверенность вышла боком старинному другу леди Даллет, и это видела не только она. В итоге Гай, ожидая своей очереди, шипел; Орни на крыше особняка ругалась, не стесняясь в выражениях, а изрядно подрастерявший свою спесь мальчишка еле-еле продвигался к цели. Когда половина столь сложного для него пути была пройдена, какой-то увесистый сверток, кое-как привязанный поверх вещевого мешка, оторвался и ухнул в воду. Все смотрели на Трома, поэтому никто не заметил, как пошла медленными тягучими волнами поверхность водоема, как точно под незадачливым медлительным магом приподнялся, раздвигая пепел и круглые листья лотоса, облепленный тиной и пеплом, бугор.

Терпение у Даля закончилось, он мастерски бросил заговоренную веревку с крюком и подтянул адмиральского внука на крышу. Тайри порадовалась, что не слышит и не видит, как командир отчитывает чуть не испортившего всё Трома, проверила трос и быстро заскользила вперед. Последним шел Гай, и это ее волновало сейчас больше всего. Таков был приказ Даля, он не обсуждался, но по мнению леди Даллет, замыкающим всегда должен идти воин.

Добравшись без приключений, хотя ей, как более опытной, пришлось тащить большую часть их с Гаем груза, целительница внимательно следила, как перебирается через опасный водоем наставник. Делал он это куда более ловко, нежели Тром. Было за что порадоваться. Он продвинулся чуть дальше середины пути, когда снизу взметнулось множество тонких красно-серых отростков, которым не хватило совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до жертвы. Почти не думая, Тайри собрала в ладонях жар Огненной плети. Вот только бы он продвинулся чуть дальше, и можно…

Необычно толстое "щупальце" раскрылось на конце не то уродливым цветком, не то маленькой пастью, выплюнув вверх струю ядовито-лиловой жидкости. Сильно запахло едким и кислым, жидкость едва коснулась троса, и тот начал расползаться, будто старая гнилая веревка. Гай закричал — видимо, едкая гадость попала и ему на руки, но не разжал ладони, продолжая ползти дальше. Еще минута — и трос лопнет, отправив ваюмна прямо в объятия водяной твари!

Первое, что пришло в голову его ученице — ветром прижать, согнуть радостно оживившиеся отростки. Но это заклинание требовало расчета и времени, а его нет, совсем нет! Одновременно со слабым щелчком разорвавшегося троса, с крыши вниз рванулась большая рыжая, похожая на гигантского сокола, птица. На развороте вцепилась мощными когтями в плечи уже летящего вниз Гая, забросила его на крышу и скрылась за ближайшей надстройкой. Даль подхватил плащ, мешок с вещами Орни и бросился туда же.

Леди Даллет не отказала себе в удовольствии создать маленький, но сильный смерч, накрутить на него отвратную тварь из водоема и как следует прожарить ее боевым огненным заклятием. Гай с кривой улыбкой вертел в обожженных пальцах кусок "щупальца", прицепившийся к одежде. Тот быстро усыхал и съеживался.

— Самое смешное, Тайри, что это — растение, — сказал он, — просто огромное и ненасытное. Слопало давным-давно всех глупых вокруг, умные сюда больше не суются, вот оно и ждет таких, как мы… Охотничий лотос, что растет и у нас на юге, и на островах Южной Цепи. Там он, конечно, гораздо меньше, но я видел, как это очаровательное создание ловит стрекоз.

Его ученица, с огромным трудом отрешившись от боевого настроя, молча лечила ожоги на его руках.

— Спасибо. — Гай поймал ее ладони и поцеловал, как он делал всегда.

— Иди и скажи это Орни, — глухо ответила целительница, — она тебя вытащила. Что ты на меня так смотришь? Забыл, кем были ваорты?

— О Творец… А некоторые и остались, — осознав полностью все произошедшее, ошарашено кивнул ваюмн и направился к рыжей леди.

Орнери выслушала его сбивчивые благодарности, а потом сказала с улыбкой:

— Да ничего особенного я не сделала. Мои далекие предки летали над океаном и в горах, чтобы спасать беззащитных перед стихией людей. Я всего лишь их слабое подобие.

— Я не знаю, какими были твои великолепные предки, Орни, но одна рыжая птица только что спасла мне жизнь, — тихо ответил Гай, — а если быть честным, то не только мне.

— Ну, хоть какая-то от меня польза, — леди-птица не желала воспринимать всерьез свой поступок и ни за что не призналась бы даже самой себе, что возвратила свой долг целительнице. Она до дрожи не любила быть перед кем-то в долгу, но раз уж так случилось…