Мишка решительно направился к корейцам и те затихли, втянув головы в плечи. Грубо схватив хозяина за шиворот, поволок к своим. Ноги хозяина не слушались, Мишке пришлось тащить его волоком.

– Тин, ну-ка спроси его, для чего он затеял нас изловить. Да построже. Нечего с такими лясы точить долго.

Тин-линь стал задавать вопросы, но кореец и так всё понимал и, путаясь в словах, стал не столько рассказывать причины ночной схватки, сколько клянчить не обижать его.

Мишка, хищно прищурив глаза, внимательно вслушивался в его лепет и со злостью в голосе прервал:

– Брось его, Тин! И так всё ясно! Что с ним время терять. Лиса хитрая, всё одно выворачиваться будет. Сейчас он у меня заговорит, – он подошёл и с силой пнул корейца ногой в живот.

Дикий вопль пронёсся над утренними волнами, но перейдя в стенания, затих. Тут же Мишка нанёс ещё удар уже по лежащему телу, встряхнул, поставил на ноги. Ноги не держали хозяина, пришлось держать за халат. Он тихо скулил и что-то лепетал.

– Ничего не могу разобрать, Тин. Ты понимаешь? – мощный рывок снова потряс несчастного корейца.

– Он на своём говорит. Ничего не понять.

– А ну говори по-нашему! – рявкнул Мишка и снова тряхнул корейца.

Вскоре тот признался, что из страха перед маньчжурами, он решил захватить своих пассажиров и выдать их, как доказательство своей преданности новым властям.

– Вот теперь всё стало понятно! – молвил Мишка. – С этого и начинать надобно было. Ну что с ним делать? Молчите? А с такими долго не след волыниться. За борт его и делу конец!

Мишка подхватил извивающегося хозяина, и маленькое тело в развевающемся халате полетело за борт. Крик заглох в плеске воды. Мишка демонстративно отряхнул руки и, не обращая внимания на несущиеся из моря вопли, двинулся к кучке корейских матросов. Те в страхе попятились, но Мишка примирительно поднял руку и остановил их порыв.

– Вам нечего меня бояться. Вы только выполняли то, что вам наказывали. Поэтому беритесь за работу.

Поманил пальцем кормщика, похлопал по спине примирительно и сказал:

– Распоряжайся, старина. И не вздумай дурить, иначе полетишь за своим хозяином. Ясно?

Понял ли его кормщик или нет, но он с готовностью кивал головой и в ту же секунду бросился к рулю и стал тонким голосом отдавать команды.

Матросы разбежались по местам, подняли парус, джонка выровнялась и весело запенила воду форштевнем. Солнце брызнуло своими лучами и заиграло бликами по воде.

– А теперь что? – обратился Мишка к товарищам.

Все молчали, не успев ещё переварить своё новое положение. Всё было незнакомо и тревожно. Кругом враждебная команда, и как она поведёт себя дальше, никто знать не мог.

– Скорей всего надо держать на юг, – молвил неуверенно Тин-линь. – И ни в коем случае не приближаться к берегу. А там южнее должны быть тайваньские джонки. Если духи и дальше будут нам сопутствовать, то мы их встретим. Тогда всё образуется.

– Да собственно, другого и не видать-то. Стало быть, на юг! А там, что бог пошлёт, и не пора ли воздать хвалу всевышнему и Николаю угоднику? Да и духов кто-то обещался задобрить.

Мишка опустился на колени и стал неумело шептать полузабытые молитвы.

Угрюмая насторожённость царила на судне. Каждый опасался друг друга, гнетущая тишина лишь изредка нарушалась отрывистыми командами кормщика.

Мишка приказал своим держаться вместе и не выпускать из рук оружия. Пора было принимать какое-то решение с кормщиком. Берег постепенно приближался, а это не нравилось друзьям. Скоро селение появится, куда они держат путь, а там маньчжуры. Мишка предложил переговорить с кормщиком. Он один мог вывести джонку куда следует, и без его умения нечего было и думать пускаться в неведомые края.

Кормщик, немолодой уже человек с кривыми волосатыми ногами и широкими ступнями, стоял в напряжённом ожидании. Короткие штаны его заскорузли, и определить цвет их было невозможно. Короткая синяя куртка наподобие халата перетянута кушаком, на голове повязана тряпка, давно не стиравшаяся.

– Хозяина нет, и нам нельзя вернуть вашу джонку в селение, – начал Тин-линь, предлагая кормщику сесть напротив, – поэтому нам нужен твой совет и содействие. Будешь стараться – получишь свободу и награду, а иначе придётся нам ссориться.

Кореец морщил лоб, силясь понять трудную речь и молчал. Мишка с интересом наблюдал его.

– Да понимает ли он тебя? Этак договориться будет не так легко.

– Будем стараться, – ответил Тин-линь и стал медленно и с расстановкой продолжать объяснять свои условия. Кореец что-то отвечал, изредка вставляя китайские слова. И лишь спустя полчаса можно было с уверенностью сказать, что он кое-что уразумел. Он отчаянно мотал головой и никак не хотел соглашаться с предложением Тин-линя держать на юг подальше от берега. Он жестикулировал, изображал качание детей, жену и дом.