Вскоре, с запасом пищи на несколько дней – старая привычка делать так ещё не исчезла совсем, Мишка с отрядом в десять человек углубились в прибрежный лес, вглядываясь в оставшиеся следы поспешного бегства.

Сумрак сырого леса быстро поглотил маленький отряд, вытянувшийся в извилистую змею. Короткими саблями помогали расчищать тропинку, но в этом сплетении ветвей и лиан ранее уже прошла группа людей, и идти было не так уж трудно. Удушливый запах тяжёлых испарений окутал плотным одеялом. Дышать стало трудно, все сразу покрылись липким противным потом. К тому же скоро пошли скалы и горная глухомань. Ноги с трудом находили надёжную опору, скользили по мхам и гнилым листьям. За спиной Мишки раздавались возгласы проклятий и ругани, но отряд продолжал продвигаться вперёд. Задание надо было выполнить, иначе возврата не будет.

Нагромождения камней, замаскированных трещин и расщелин зловеще темнели в разных местах. Следы беглецов отчётливо просматривались в этом зелёном буйстве. Мишка дивился этому незнакомому лесу, он угнетал его своей удушающей атмосферой. Может быть, в сухой период он и не выглядел бы так мрачно и угнетающе, но в это время путешествие по нему превратилось в сплошной ад.

Нагруженные оружием и припасами, матросы выбивались из сил, часто останавливаясь на короткий отдых. Мишка ободрял товарищей:

– Ничего, ребята! Тем, что впереди ещё труднее. Мы хоть по ими проложенной тропе идём, а как им?

– Что, пожалел их? – зло спросил его один матрос, поглядывая суженными глазами.

– Попридержал бы язык! – ответил Мишка, – Будешь много брехать – рот заткну! А ну, встать – и за мной!

Мишку разозлил этот незначительный случай, но только успокоившись, он понял, что всему виной этот проклятый лес. Нервы у всех напряжены, а любое слово может вызвать злую ответную реакцию.

Начался ливень, но спрятаться было негде. Решили продолжать путь. Дожди будут идти почти каждый час и все их переждать невозможно. К тому же всё равно все и так мокрые от пота. Дорога стала ещё трудней.

«По такой дороге наши беглецы не могли далеко уйти, – размышлял Мишка. Может они лучше могут ходить по этим трущобам, но и мы идём не так уж медленно. Должны к вечеру нагнать, может они передохнуть расположились, тогда и раньше повстречаемся. Во всяком случае, надо будет потише идти».

Монотонный шум дождя заглушал все остальные звуки, и Мишка не стал предостерегать свой отряд. Неба не было видно и определить направление и время было невозможно. Правда направление показывала тропа, а время им не так уж было и нужно. Главное – не упустить беглецов.

Неожиданно стало быстро темнеть. Значит, ночь уже наступила и пора расположиться на ночлег. Это было делом сложным. Потоки грязной воды текли по крутым склонам, и выбрать немного сухого места невозможно. Да и костёр развести никто не брался. Мишка, однако, сумел это сделать, растопив немного сухих кусков дерева при последних проблесках вечера.

Он собрал их ещё до дождя и хранил в мешке за плечами. И теперь неяркий, но такой желанный огонь трепыхался под наскоро сооружённым навесом из листьев. Матросы жались к нему. Хоть было и тепло, но промокшие и уставшие, они дрожали от холода и радовались тому теплу, которое им удавалось захватить своим телом.

Утром злые, не выспавшиеся и мокрые, окоченевшие за ночь, матросы снова двинулись в путь. Тропа стала плохо просматриваться. За прошедшую ночь трава и кустарник поправились, и Мишке с трудом удавалось отыскивать следы. Он нервничал, волновался, но продолжал упорно искать. Отряд медленно продвигался вперёд.

К полудню достигли вершины и стали осторожно спускаться. Неожиданно один матрос вскрикнул. Нога соскользнула в расщелину и была сломана выше лодыжки. Недовольно столпились вокруг, и Мишка приказал взять пострадавшего на руки, сделав носилки. Однако все воспротивились и заявили, что так они не выполнят задания, и им всем отрубят головы.

– Пусть подождёт нашего возвращения. Выполним задание, тогда и снесём его к берегу, – грубо заметил строптивый матрос.

– Как же его можно бросить? – горячился Мишка, – ведь сколько времени пройдёт пока мы вернёмся. Ещё помрёт.

– Захочет жить, так подождёт умирать, – не унимался матрос. – Своя голова дороже. Пошли.

После недолгих споров пришлось оставить несчастного, оставив ему немного еды и воды. Мишка кое-как перевязал ему ногу, попытавшись точнее соединить кости. Несчастный орал и терял сознание, но вскоре всё закончилось, и Мишка сказал, прощаясь:

– Подожди малость, мы вернёмся и вылечим тебя.

Спускаться оказалось труднее. Да и склон здесь выглядел круче. Следы стали видны яснее. Вскоре обнаружили стоянку беглецов, следы костра и остатки еды. Дальше тропа уже не пропадала. Спустились в лощину, похожую на ущелье с голыми стенами белого известняка. И вдруг Мишка увидел в просветах листвы клок голубого моря. Дождя не было и небо через разрывы туч давало солнцу немного простора.

– Ребята, море!

С новыми силами бросились вперёд. Через час стояли на пляже и с наслаждением бросились обмываться в тёплых водах.