С воздушным поцелуем я вытолкала Бояринова за дверь. Потом с каменным лицом десять минут выслушивала от дочери, что нужно было согласиться на предложение «дяди Паши» и вообще «не хочу я никаких блинчиков».

Ума не приложу, что бы делала с завтраком, если бы эти двое продолжили настаивать на готовой еде и после возвращения Паши из магазина. Но стоило положить в тарелку перед каждым по блинчику, как Маша с Пашей снова объединились, и дружный хор завел новую песню.

— Мама готовит самые вкусные блинчики. Тетя Валя и тетя Света такие не умеют, — принялась расхваливать меня Маша.

— Твоя мама молодец. — Бояринов плюхнул на горячий блин нескромный кусок масла. Быстро смазал. И, не дожидаясь, когда блин остынет, начал есть.

— Вам нравится, да? — Дочка подула на свой блин и повторила Пашин маневр.

— Конечно. С детства таких не ел, — с набитым ртом прошамкал Бояринов.

— А мама моя тоже нравится? — по-прежнему деловым тоном уточнила Маша.

— Мама?.. — Паша посмотрел на остолбеневшую меня и подтвердил: — Нравится. Очень. — Расплылся в улыбке.

— Вот и дяде Сергею, нашему сантехнику, она тоже нравится. Он мне так и сказал: «Хорошая у тебя мама». — Маша важно кивнула и продолжила есть.

— Ээ… — Мужская рука с блинчиком зависла в воздухе возле самого рта. — И сильно она ему нравится?

— Он за год уже два раза приходил трубы чистить. И этот… — Маша задумалась, будто следующее слово было для нее сложным. — Стояк чинил.

— Стояк, говоришь? — Паша закашлялся. — И долго он у вас этот… стояк чинил?

— Ой, долго! — Дочка вздохнула, как взрослая. — Целую неделю ходил. Как на работу!

— Ну да, стояк — это серьезно… Кхе, особенно когда еще и трубы приходится чистить.

Внимательный взгляд голубых глаз прошелся по моему телу с ног до головы. Чтобы не сгореть от смущения, мне даже пришлось отвернуться к плите.

— Так, — крякнул Бояринов. — С сантехником понятно. А кто еще говорил, что мама хорошая? Кому она, кроме нас с сантехником, нравится?

Он даже блин отложил.

— Еще дяде Толе со второго этажа, — абсолютно равнодушно продолжила маленькая предательница.

— Дядя Толя тоже что-то чинить приходил?

Я не видела лица Паши, но между лопатками пекло, а сдерживать смех с каждой секундой становилось все сложнее.

— Нет! Он ничего чинить не умеет.

Маша пренебрежительно фыркнула. Точь-в-точь как Света, когда говорила о моем бывшем муже.

— Но в гости заходил?

Пашу, кажется, совсем не смущало, что он допрашивает ребенка.

— Не-е! — протянула Маша. — Дядя Толя маму только хвалил.

— Хвалил? — Стул за моей спиной устрашающе скрипнул. — И что говорил?

— Ну, что она очень умная… — без особой фантазии соврала Маша.

— А еще?

— Что добрая и это… стройная! — продолжила набивать цену дочка.

— Ишь, глазастый какой! — раздалось с рычанием.

— Да, еще дядя Толя говорил, что глаза у мамы красивые! — тут же нашлась Маша.

— Он еще и бесстрашный… — Голос Паши напомнил шипение воды на раскаленной сковороде.

Кто бы мог подумать, что мой мистер адвокат такой Отелло!

— Ой, забыла! — Дочь, похоже, решила добить Бояринова. — Еще маму дедушка Степа хвалил. Он рядом с тетей Светой на даче живет.

— Ну… дедушке можно.

Паша, казалось, выдохнул. Не то с облегчением, не то просто пар выпустил. Как старый паровоз. Со звездочкой.

— Он сказал, что весной его сын с Севера возвращается. И дедушка Степа обязательно познакомит сына со мной и мамой. Правда здорово?

Если бы словами можно было расстреливать, то последняя фраза сразила бы Бояринова наповал.

Я понятия не имела, откуда Маша что берет. Дядя Толя даже для меня был дядей. Милым, добрым семидесятилетним старичком, которого любили все соседи и на которого, как на бога, смотрели бездомные коты. А сын Светиного соседа давно был женат и вместе с женой растил троих детей.

Ни один из них, включая сантехника, не годился Бояринову в конкуренты. Но стоило обернуться к столу, посмотреть на этого ревнивца, как мое веселье будто рукой сняло.

За все годы в браке и до него никто и никогда не ревновал меня. У Лени, казалось, такой функции не было. Я даже близко не представляла, как выглядит мужчина, который боится потерять свою женщину. Лишь в кино видела что-то подобное.

А сейчас от смеси злости, жадности и страха, которые отразились в глазах моего железного мужчины, земля из-под ног ушла. И сердце замерло.