Гриша, разговорившись, потеребил Сашу за рукав:

— …Слушаешь? Я чего говорю? У Васи тоже ремонтное производство… У нас общего навалом, кумекаешь? Ремонтное производство самое технически неоснащенное. У Васи опыт, статьи, работа за границей. Примкни, позаимствуй, через два месяца доложишь…

Нападающий опережает намеревающегося. Разбираться в науке ремонта электроподвижного состава Саше было ни к чему, тем более что науки, считай, не было. Гриша не остановится на теоретической конференции — ее готовят на осень, знал Саша, — а начнет разработку по цехам. Что в металлолом, что очищать от грязи, наплавлять, обтачивать.

Не знал тогда Саша: ожидаемый случай явился ему. Случай, родившийся из опыта и мысли Гриши, из опыта, знания и несчастья Васи.

Друзья уехали. Саша попросил тележку у сторожа, подвез мотор к своей машине, погрузил.

Юрий Иванович положил перед главным «Слово о товарище». Попросил «Слово» заслать в набор, а прежний снять, писался в спешке.

— Многовато биографического, — сказал главный, дочитав. — Частности всякие… О детстве, например, к чему?

— Да, мы издание общественно-политическое, но одновременно и литературно-художественное.

— О родной земле, это куда ни шло… О речке, о следах на песке к чему?

— Что есть слово об ушедшем? — сказал Юрий Иванович. — Радостнотворный плач, как говорили в средние века.

— Ну, хватил! Как плач может быть радостным? Мы должны быть точными в слове, мы издаем журнал с миллионным тиражом.

— Ушел наш товарищ, навсегда, — сказал Юрий Иванович. — В слове о нем мы говорим о нашей вине запоздалого понимания его, ушедшего. Бережливее станем друг к другу… Говорим о его чувствах к нам всем, к родным местам. Тем самым в своем плаче, то есть слове, преодолеваем смерть.

Главный молчал.

— В производственном отделе нашего ответственного секретаря любят, — заторопился Юрий Иванович. — Не откажут. Я узнавал, номер на машины пойдет в конце дня или же завтра утром.

— Чистят нас на каждом производственном совещании, типография пишет на нас телеги. — Главный грустно помолчал. — У нас за прошлый год 127 дней опозданий, в этом году набралось 58, а на дворе июль. — Он скрепил листочки, протянул Юрию Ивановичу: — Скоро нас слушают, знаешь уже? Теперь о твоих материалах. Я прочел.

С благодарностью подумал Юрий Иванович об ответственном секретаре: в понедельник тот снял материалы с машинки, вычитал и отдал главному.

— Пестро как-то вышло у тебя о Минском тракторном, — сказал главный. — К тому же в номере уже стоят два проблемных материала. Перебор. Что у тебя еще есть?

— Ну как же! «Круглый стол» по маленькому городку.

— Читал. Не торопите событие!.. Мы будем выглядеть вроде мальчика перед телевизором: а чего дядя едва ногами перебирает? А дяде еще сорок два километра бежать. Не даешь новой информации, нельзя писать, не зная, что написано до тебя. Нельзя! — он положил перед собой материал по «круглому столу».

— Я доведу материал, — сказал Юрий Иванович со всей уверенностью, какую только мог выразить.

— Содержания нет, — главный полистал материал, заглянул в конец. Бросил на край стола. — Что у вас еще есть?

— Есть про СПТУ, — забормотал он. — Заголовок «Возвращение с оружием». На мыло название, разумеется. Возвращение в село с ремеслом в руках. Выпускникам СПТУ дают старые тракторы или вовсе посылают в полевые бригады до лучших времен.

— Давай взглянем. Но опять проблемный, опять перебор. Номер должен еще и читаться. Еще чего есть? Плохо, Юрий Иванович, вечно у тебя авторов нет, все шелупонь вроде Лапатухина и этого… с усами. В октябре нас слушают. Что планируешь на десятый номер?

Вот оно, подошли! Не промахнуться бы, Калерия прислала шестую телеграмму.

— Есть тема. Старый врач, сорок лет живет в районе. Сам буду писать.

— Материал должен венчать магистральную линию журнала. А ты про старика!

Юрий Иванович вернулся к себе в отдел. Разгладил листок телеграммы, прочел: «Мало задержать проект административного здания. Не слышу голоса всесоюзной печати в защиту Федора Григорьевича. Повторяю: сессия назначена начало августа».

Завтра разговор об октябрьском номере повторится, он знал главного. Юрий Иванович выложит материал-другой, дескать, с задумкой, с замахом даже, главный потребует большего калибра, и тогда Юрий Иванович вновь попытается прорваться с темой старого врача в маленьком городке. Итак, пошарим по сусекам.

Один за другим вынимал ящики из правой тумбы. Вначале он перебирал рукописи, затем стал выкладывать их на стол, на подоконник. Перечитал очерк о выпускниках СПТУ: конкретный, не очень устарел, там три-четыре судьбы, можно в отступлении порассуждать — ныне-де они окрепли в жизни, а вот каково было в начале трудовой биографии. Очерк хорошо ложится на тему «Гражданская зрелость». Продолжаем свою магистральную линию. Продолжаем, но не венчаем, для венца слабовато.

Вывалил на столы содержимое двух верхних ящиков и теперь вытащил средний. В среднем и верхнем ящиках лежали рукописи «спелые»: авторы их, обычно профессионалы, ездили в командировку по плановой теме, чаще это было написано вялой рукой и сразу в дело не годилось. Сюда же он складывал рукописи неопытных авторов, обычно с мест; бывало, отпросится денька на три, посидит, построгает, и можно заявлять; тут же обретались рукописи приятелей, мятые, затасканные рукописи, естественно, слабые — сильные приятели помощи не просили. Вновь попался конверт с видом Телецкого озера.