Дела невинных деточек устрой,

Расход на месяц отнеси другой».

Ответил казначей: «О царь державный,

Ты в книге веры правой — лист заглавный,

Но разве поручителя найдешь,

Что ты еще неделю проживешь?

Ты достоянье подданных истратишь,

Умрешь, а как же долг в казну заплатишь?»

Тогда, слугу за разум восхвалив,

Так молвил детям плачущим халиф:

«Ступайте и роптать не смейте боле,

Не жалуясь, вы ждите лучшей доли.

Увы, минуя трудные пути,

Нельзя блаженство рая обрести».

ЧЕТКА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ В НАЗИДАНИЕ САМОМУ СЕБЕ, БОЛЕЕ ДРУГИХ ПОДВЕРЖЕННОМУ СЛАБОСТЯМ, А ПОТОМУ БОЛЕЕ ДРУГИХ НУЖДАЮЩЕМУСЯ В НАЗИДАНИИ

Джами, тебе звенеть строкой — доколе?

Стихов-звоночков звон пустой — доколе?

Иль ты забыл, беспечный сумасброд,

Что, как звоночек, сердце вдруг замрет?

Уж сломан саз — а музыка откуда?

Уж нет струны — откуда ж песен чудо?

В тетради жизни подведен итог,

В поэме дней последний слышен слог

Где рифма к слову «жизнь»? Где звук пьянящий?

Редифом «смерть» становится всё чаще!

Ты ищешь рифму, немощный старик,

А в тайный смысл творенья ты проник?

Когда ж за явной ты спешишь добычей,

Меняются твой норов и обычай.

В касыдах восхваляешь ты вельмож,[19]

Надеясь, что величье обретешь;

То, устремлен к иной, любовной цели,

Ты на газель охотишься в газели;[20]

То едкою становится строка,

Когда клеймишь глупца и простака;

То месневи творишь в часы затиший,

В одном размере — тысячи двустиший;

То горести, раздумия свои

Вместишь в четыре строчки рубаи;

То в хитром тарджибанде мысль готова

Распутать и опять запутать слово;

То вдруг отрывки создаешь, кыта,

Но цельной кажется их красота;

То, грустный, как в тюремной одиночке,

Грусть заключишь в две одиноких строчки;[21]

То хочешь имя в муамма найти,

Когда оно томится взаперти;

То пишешь марсия, стихи печали,

Чтоб плачем поминальным зазвучали:

В могилу, мол, какой-то шах сошел,

Насильнику свой завещал престол.

А лучше, скорби полон безысходной,

Ты сам себя оплакал бы в отходной..

РАССКАЗ О МУДРОМ САНАИ, ДА БУДЕТ НАД НИМ МИЛОСТЬ ГОСПОДНЯ, КОТОРЫЙ, УМИРАЯ, ПРОИЗНЕС ТАКОЕ ДВУСТИШИЕ: «ОТ СЛОВА ОТВЕРНУСЬ ДА СКЛОНЕ ЛЕТ: НЕТ СМЫСЛА В СЛОВЕ, В СМЫСЛЕ-СЛОВА НЕТ!..»

Был Санаи царем в державе слова,

Сверкал он разумом в оправе слова.

Вот небеса к решению пришли:

Смыть буквы дней его с доски земли.

Он был повержен на постель мучений,

На землю он упал, подобно тени,

При этом слово прошептал иль стих —

Чуть слышно, будто навсегда затих,

И, словно разговаривая с духом,

К его устам приник наперсник ухом.

Сказал такие строчки Санаи,

Извлек из сердца помыслы свои:

«Словами я играл и так и эдак,

От них я отвратился напоследок.

Из многих слов — а был велик запас —