Ведь он не более чем древесина!

Жизнь сердца — у любви страдать в цепях,

Цель духа — пред любовью лечь во прах.

Пока с любовью сердце не срасталось,

Его тепло есть некая остылость.

О ты, кого измучила любовь,

Над чьей судьбой, как свод, чернеет бровь,

Чей темен день из-за красавиц томных,

Из-за кудрей и родинок их темных!

Ты из-за них не спишь, и каждый миг,

Молясь творцу, ты думаешь о них.

Встречается ль твой взор с луной небесной —

Ты грезишь о луне иной, прелестной.

Идешь ли к розе — смотришь веселей,

Двустишия творя, как соловей.

Заметишь ли газель в пустыне скудной —

Бежишь ты как безумец в край безлюдный...

Любимая в объятиях гуляк?

Ты плачешь, а в душе — кромешный мрак.

Любимой сластолюбцев речи сладки?

Ты в горький день пылаешь в лихорадке.

К груди другого ей дано прильнуть?

Себя в смятенье бьешь ты камнем в грудь.

Так будь мудрей: стремись к такой любимой,

Чтобы любовь была неколебимой,

Чтобы была любимая — твоей

И в тайне дней и в долготе ночей.

Иль ты сова, чтоб жить на всех руинах?

Иль соловей, чтоб петь во всех долинах?

Чтоб восседать, найди один чертог,

Чтоб воспевать, найди один цветок.

Лишь единичность — радость и услада,

Отринь двоичность, в ней — исток распада.

Себе не выбрав места навсегда,

Нам дерево не принесет плода.

РАССКАЗ О ВЛЮБЛЕННОМ, КОТОРЫЙ В ПРИСУТСТВИИ ТОЙ, КОМУ ОН ОБЪЯСНИЛСЯ В ЛЮБВИ, СОБРАЛСЯ УСТРЕМИТЬ СВОИ ВЗОРЫ К ДРУГОЙ И НА КОТОРОГО ЗА НЕПОСТОЯНСТВО ПЕРЕСТАЛА ВЗИРАТЬ ТА, КОГО ОН УВЕРЯЛ В ЛЮБВИ

Непостоянный встретил на пути

Луну, которой равной не найти.

Как нимб вокруг луны, фата сияла,

Луну шатром одело покрывало.

Ее запястий пение слилось

С благоуханным мускусом волос.

Воскликнул он: «О мой кумир и счастье!

Остановись, не то сгорю от страсти!

Тобой сражен, спасенье обрету,

Когда твою увижу доброту».

Когда кумир, прекрасный, чистый, нежный,

Услышал ропот страсти безнадежной,

В котором были стоны и хвала, —

Смеющаяся роза расцвела:

«Вот младшая сестра идет за мною,

Поверь, я волоска ее не стою.

Там, где она, другие — не в цене.

Что я пред ней и сотни равных мне?»

Простак, такою речью соблазненный,

Забыл понятий нравственных законы.

В ошибку впав, другой увлекся он,

От прежней верности отрекся он.

Он долго ждал, в смятенье и тревоге, —

Никто не появлялся на дороге.

Тогда свои уста открыл он вновь,

В словах звучали просьбы, лесть, любовь.

Сказала та: «Лгунишка ты ничтожный!

Твоя любовь, твои страданья — ложны.

Один алтарь избрав, ему служи,

Не зная ни двуличия, ни лжи».

Доколе нам страдать от лицемерья?

Джами, к двуличным не питай доверья!

РАССУЖДЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ В ОПИСАНИЕ СОСТОЯНИЯ КОРЫСТНЫХ ПОЭТОВ, КОТОРЫЕ СПЛЕТАЮТ СИЛКИ ИЗ НИТЕЙ СТИХОВ ДЛЯ УЛОВЛЕНИЯ МУЖЕЙ, СВЕДУЩИХ В ПОЭЗИИ И НЕ СВЕДУЩИХ В НЕЙ

О ты, что, сердцем чист, умом глубок,

<