Возлюбленных не такова стезя.

Пшеницу ты мне показал сначала,

Я с радостью купить ее желала,

Но ты пшеницу спрятал от меня,

Всучил мне только зерна ячменя.

Сначала ты расставил мне тенета,

Затем иная родилась забота,

Ты ухватился за подол другой:

Она красивей, с ней найдешь покой!

Но если ты другую любишь страстно,

То не грусти, что я горю всечасно:

Пусть мой огонь горит сильней, светлей,

Пусть озарит твой пир, твоих гостей!»

Когда Лайли удел познала горький

И не смежила глаз до самой зорьки,

Нежданно Кайс явился в ранний час,

Не зная, что за слух Лайли потряс.

Как прежде, к ней воззвал с душой безгрешной,

Но слугам крикнула Лайли поспешно;

«Не место чужаку у нас в шатрах,

Пусть от мечей почувствует он страх.

Не для таких раскрыт приют запрета,

Не мной, не мной душа его согрета.

Скажите, чтобы он к другой пошел,

Чтоб ухватился за другой подол.

Кто по ночам — с другой, а днем — со мною,

Не должен жить, дышать вдвоем со мною».

Ответ Лайли терзал Маджнуну слух,

И плакал и упрашивал он слуг,

Но те его к Лайли не подпустили.

В слезах на землю он упал в бессилье,

Потом в тоске отправился домой,

Приют покинув радости земной.

Была больна любовь его живая.

Такой насиб он складывал, рыдая:

«Мне больно, ибо я лежу, как прах,

В степи, где рядом с упованьем — страх.

К моей Лайли счастливою тропою

Я шел, вины не зная за собою,

Просите у нее, мой вздох и взгляд,

Простить того, кто не был виноват!

Я чист, я в преступленье не замешан,

Любовь — единственное, в чем я грешен,

Но если грех — любовь, то этот грех

Меня безгрешным делает для всех.

Пусть, бог избави, струи дождевые

В мечи преобразятся боевые, —

Меня бессилен от Лайли отсечь

И обратить к другой подобный меч.

В тот день, когда, заснув в могиле тесной,

Расстанусь я со скверною телесной,

Душа, могильную развеяв мглу,

Моей любимой пропоет хвалу

Свой саван разорву, презрев обиду,

И, вопия, из-под земли я выйду,

Чтоб верным ей остаться навсегда —

До наступленья Страшного суда!»

Так пел Маджнун, с тоской и болью дружен.

Песнь состояла из стихов-жемчужин.

Услышал песнь, звенящую вдали,

Влюбленный, живший в племени Лайли.

Вернувшись, он запел, Маджнуну вторя,

Тогда Лайли заплакала от горя.

Раскаялась в содеянном: в любовь

Несчастного уверовала вновь.

Запела и она — взвилась крылато

Та песнь, стихом и музыкой богата

«Кто зависти приемлет клевету,

Тот верности не слышит правоту.

Завистник видит в том свою заслугу,

Что вдруг враждою воспылает к другу..,

Пусть мир не знает ссор, кроме одной:

Большой работы — с малою ценой!

Пусть зложелатель смерть свою ускорит,