Жемчужину мне принесло волною, — не назову ее.

Я видел многих тонкостанных, стройных, затмивших кипарис,

Но я пленен одною, лишь одною, — не назову её!

Я видел многих нежных и прелестных, но в мире лишь одна

Моим владеет сердцем и душою, — не назову ее.

Познал я горечь из-за сладкоустой, но что же делать мне, —

Не смолкнет мир, пока я не открою, не назову ее!

Ты говоришь мне так: «Джами неверен, мне от него беда»,

Не думай, что не знаюсь я с бедою, — не назову ее!

27

Узкой келье я просторность кабака предпочитаю,

Утренней молитве — ругань голяка предпочитаю.

Педенец, в руке зажатый ринда — пьяного гуляки,

Четкам важного, святого старика предпочитаю.

Стража нравственности надо напоить вином отменным:

Опьяненного — всем трезвым — дурака предпочитаю.

На собранье многолюдном о любви шуметь не нужно:

Сень забытого, глухого уголка предпочитаю.

Хорошо сказал безумец: «Ты влюблен? Так стань безумцем», —

Всем страстям я страсть безумца-смельчака предпочитаю!

К дому твоему отныне как чужак приду я, ибо

Ты сказала: «Я знакомцу чужака предпочитаю!»

Скрыл Джами свои страданья посреди развалин сердца, —

Для страданий пыль такого тайника предпочитаю.

28

О свежем воздухе лугов, садов желанных — вновь мечтаю.

О кипарисе молодом и о тюльпанах вновь мечтаю.

О ветер, для чего несешь ты мне цветов благоуханье, —

Об одеяниях ее благоуханных вновь мечтаю.

Я клятву дал: не буду пить. Пришла весна. О кравчий, где ты?

Освободи меня от клятв: о счастье пьяных — вновь мечтаю.

Мне добрых слов не говоришь? Хоть непотребные скажи мне:

Давно я жду твоих речей, о долгожданных — вновь мечтаю.

Кто я, чтобы к тебе прийти на пир? — Я только издалёка

Смотреть на пир и на гостей, тобою званных, — вновь мечтаю.

Пусть лучше без тебя умру, когда подумаю в смятенье,

Что жить хочу я без тебя: о новых ранах — вновь мечтаю!

Джами, не думай о губах возлюбленной, оставь моленья:

Мол, слово услыхать одно из уст румяных — вновь мечтаю!

29

От женщин верности доселе я не видел,

От них лишь горести — веселий я не видел,

Меня не видя, так меня терзает злая,

Что плачу: злость ее ужели я не видел?

Так много волшебства в ее глазах прекрасных,

Какого и в глазах газели я не видел.

К чему ей говорить, что я скорблю всем сердцем?

Чтоб луноликие скорбели — я не видел.

Пусть плачет только тот, кто мне сказал: «Чтоб слезы,

Струясь из ваших глаз, кипели, — я не видел!»

Как мне расстаться с ней? Мы с ней — душа и тело,

А жизни без души нет в теле, — я не видел!

Любовь недуг, но как избавимся от боли?

Джами сказал: «Лекарств и зелий я не видел!»

30

Вот и праздник настал, а нигде ликования нет, —

Только в сердце моем, хоть ему врачевания нет

Разве праздничный дар поднести я отважусь тебе?

Для меня, признаюсь, тяжелей испытания нет.

Путных слов не найду, и в смущенье лишь имя твое

Бормочу, бормочу, — толку в том бормотании нет