Теперь умру, когда он смертью взят.

От горя, что меня, сжигая, плавит,

Теперь одна лишь смерть меня избавит.

Нас разлучил сей мир, зато в ином

Соединенье, может быть, найдем.

Там наконец расстанусь я с бедою,

Там стану я любимому четою,

И в том саду, где дни всегда в цвету,

Я рядом с другом вечность обрету»,

НАСТУПАЕТ ОСЕНЬ, ОПАДАЮТ ЛИСТЬЯ КРАСОТЫ ЛАЙЛИ С ДЕРЕВА ЕЕ ЖИЗНИ, И ЛАЙЛИ ЗАВЕЩАЕТ ПОХОРОНИТЬ ЕЕ У НОГ МАДЖНУНА

Как только осень силою дыханья

Срывать с деревьев стала одеянья,

В которые весна их облекла, —

Они разоблачились догола.

Везде лежали листья в беспорядке,

И сад увял, дрожа от лихорадки.

Осенней стужи ранняя пора

Для мира — умирания пора.

И роза дикого степного сада,

Красавиц затмевавшая Багдада,

Поняв, что начинает умирать,

Лайли сказала жалобно: «О мать,

Чье чисто ложе, чисто покрывало,

Кого я всей душою почитала,

Хотя б на миг меня ты успокой,

Меня за шею обними рукой.

Когда-то, наговорам злым внимая,

Не пожалела ты меня, родная,

Не сочетала с другом дорогим,

И гибну я из-за разлуки с ним.

Мой друг сгорел — и я сгораю тоже,

Он принял смерть — я умираю тоже.

Мой день без друга темен стал и пуст,

Душа готова вылететь из уст.

Когда она взлетит в иные дали,

В честь мертвой расстели ковер печали

И тело, что покинуто душой,

Слезами материнскими омой.

Из непорочности мне саван сделай,

Да окровавят слезы саван белый.

Ты дымом скорби надо мной кади:

Огонь твоей кадильницы — в груди!

Ты вспомни Кайса, чья любовь блистала,

Моею и его судьбою стала.

Направь мой паланкин в последний путь;

В его могиле я хочу заснуть.

Хочу я, чтоб могильный прах разрыли,

У ног Маджнуна лечь хочу в могиле.

К его ступням приникну головой:

Да станут мне короной золотой.

Да в день восстанья мертвых, как невесте,

Дано мне будет с ним воскреснуть вместе».

Лицом к ее лицу склонилась мать

И стала, выслушав Лайли, рыдать:

«Дитя мое, отрада, свет и милость!

Как ветка, от меня ты отломилась!

Противилась тебе я, но, поверь,

Всё, что ты хочешь, выполню теперь.

Теперь не плачь в тревоге и кручине:

Ты правом выбора владеешь ныне».

Лайли утешил матери ответ,

И роза, обретя свой прежний цвет,

С улыбкой отошла неизъяснимой,

Лицом к могиле, где лежал любимый.

Рыдая, люди племени Лайли

Ее к могиле Кайса понесли.

Жемчужину в ту землю опустили, —

Да спят они вдвоем в одной могиле,

Да вихрем не разбужены лежат,

Две чистые жемчужины лежат!

Могила, окруженная пустыней,

Для всех влюбленных сделалась святыней...

Они покинули непрочный дом.

За ними вслед и мы теперь идем.

Что наша жизнь? Что свет ее летучий?

То — молния, что вдруг блеснет сквозь тучи.