— Ты где такой шарабан насосала? — спросил тихонько в ухо, кивая на белый лексус и гладя горячей ладонью мою попу.

— Я потом тебе расскажу, — засмеялась я.

Отлепилась от его такого родного и долгожданного тела. Мы стали вместе выгружать боксы с животными и вещи отца. Того сразу взяла в плен Руфина Львовна и увела показывать хозяйство. Я схватила Мишу за руку и потащила по скрипучей лестнице наверх. Туда, где я знала, у него всегда была комната.

— Торопишься куда-то? — ухмылялся Берг, позволяя мне раздевать себя.

— Да! Вот сюда, — я обхватила губами нежную кожу его члена. Потрогала аккуратно кончиком языка валик остатков крайней плоти. Облизывала ласково, как горячий леденец. И дальше по списку. Мишка развалился на старой тахте. Закинул руки за голову и получал удовольствие. Знал по опыту, что лучше сейчас мне не мешать.

— Так откуда машина? — вернулся к началу разговора он, размазывая по мне жирный гель. Сначала спина, потом попа. Грудь, живот. Ниже. Умело, зная меня абсолютно, он вёл нас к общему финалу. Я выгибалась, как кошка и терлась бёдрами о его пах.

— Взяла напрокат. Не мучай меня, давай скорее, — ныла я.

Наконец он вошёл. Сделал все, как я люблю. Со всеми остановками и на нужной скорости. Никто не умел со мной творить подобное. Только у Вебера получалось. Я вспомнила его глаза. Вебера. Он всегда всматривался в моё лицо, когда трахал. Что увидеть хотел? И тут же кончила, сладко и облегченно.

— Сколько они тебе заплатили? — спросила я, как бы между прочим.

Мы сидели за большим овальным столом. Ели куриную лапшу на ужин. Всем нашлось место. Даже моя старая собака сидела рядом на подушке, заботливо положенной на старый венский стул, подслеповато моргая на лампу под широким красным абажуром, низко висящую над столом. За мелкими стёклами в деревянных рамах стоял ранний осенний вечер.

— Достаточно, — Мишка внимательно посмотрел на меня.

Я погладила его по щеке. Поднялась из-за стола, прощаясь.

— Мне надо вернуться в город. Завтра утром еду в университет и машину нужно поставить на место, — я чмокнула в мягкую щеку бабу Софу, сунувшую мне в руки пакет с пирогом.

Миша стоял у калитки. Я потянулась поцеловать его. Он отстранился.

— Значит, Веберы снова в твоей жизни? — спросил он без интереса.

— Да, — легко согласилась я.

— Идея с деньгами твоя? — Берг смотрел куда-то в темнеющий вечер за моей спиной.

— Моя, — я обняла его сзади. Гладила напряженные плечи.

— А ты знаешь, что они вышли на меня случайно? Твой генерал просто решил поинтересоваться, с кем ещё спит женщина, так беспардонно влезшая в жизнь его семьи. И о-па! Нашёлся я, — горько рассмеялся Берг.

— Ну, я же не нарочно. Я ведь даже не знаю, чем ты занимаешься. Ты считаешь меня виноватой?

Я взяла в ладони дорогое Мишино лицо и заглянула в добрые глаза.

— Я виновата? Скажи! Да? — я уже почти кричала.

Он смотрел на меня спокойно и грустно. Обнял и погладил по голове, как маленькую.

— Нет. Конечно, нет. Все произошло случайно. Я сам виноват. Ладно. Езжай к своему Веберу. Отсоси ему за моё чудесное спасение, — не удержался все-таки Миша.

— Ты ревнуешь, — я ткнула пальцем в грудь этого злого человека.

— А я что, не человек? Я сидел в камере три месяца. Ты не хочешь даже на эту ночь остаться. Покрутила попой и несёшься обратно. Плевать тебе на то, что я соскучился. Не виделись полгода. Старух хотя бы пожалела. Ты скачешь из постели в постель. Причём, в нашем узком кругу. Кто такое вытерпит? Как твой лощеный генерал это переносит, не представляю! Когда он сегодня утром явился беседовать со мной, я его первые пять минут не слушал. Разглядывал и думал, как он с тобой, в рот и в зад. Поверить не мог, — голубые, страшно умные глаза смотрели на меня сердито.

— Мойша, я вас умоляю! Что за фантазии! Зачем вам представлять генерала? Представляйте лучше меня, это, по крайней мере, нормально, — я засмеялась и полезла за руль.

Опустила стекло и чмокнула воздух.

— Я люблю тебя. До завтра, — сказала я, мстительно закуривая в стерильно-новом салоне машины.

Мишка махнул рукой. То ли прощаясь, то ли ещё как…

— Эй, красавица, сигареткой угости, — раздался сбоку высоковатый мальчишеский голос.

Я посмотрела. Пингвин. Просто пингвин. Кругленький, в грязно-сером свитере до колен, камуфляжных штанах и грубых ботинках. Румяные щеки и нелепая борода. Какая борода! Так, кусты рыжей щетины местами.

Я заехала купить сигареты на заправку. Тут он и торчал у входа со своей дурацкой бородой и рюкзаком. Я кивнула в сторону мусорных баков, где висела надпись: «курить запрещено!» Мы зашли за короткую загородку и закурили.

— Женя, — без обиняков представился пингвин. Я пожала плечами. Хоть Вася.