Однажды женщины потребовали показать им зловещее змеиное ущелье, о котором знал каждый житель Михайловки да и Шантары.

– Да вы что?!
– испугалась Анна.
– Покусают же гадюки!

– Да их там, может быть, и нету теперь, - сказала Лена, - перевелись.

– Не перевелись, доченька. Гады на земле никогда не переводятся...

После долгих разговоров и споров решили все же идти.

– Ничего, мам, глубоко мы в ущелье это не будем забираться, - успокоил Андрей мать.
– А женщины наши пусть испытают некоторое волнение в крови.

– А по пути я покажу всем еще кое-что интересное, - пообещал Дмитрий.
– Не беспокойся, мам, мы же не дети, все будет нормально...

Гигантское каменное лицо, смотрящее в небо, произвело на всех, особенно на Лену, огромное впечатление. Небольшая ростом, быстрая в движениях, она возле старой сосны будто сама окаменела, в глазах ее, опушенных густыми ресницами, застыло удивление и какой-то немой крик.

– Дядя Дима! Он же... думает! Он, ей-богу, думает о чем-то!
– прошептала она наконец.

– Думает, - кивнул Дмитрий.

– Он грустный... Он грустит, наверное, о всех, кто жил на этой земле. И кого уже нет, - промолвила Раиса, жена Андрея.

– Да, да! О них!
– воскликнула Лена.
– Он думает о них давно. И думать будет вечно.

– Я тут просиживал в детстве часами, - проговорил Дмитрий.
– Мне иногда кажется - он помог мне в чем-то самом главном в жизни.

– Он помог вам, дядь Дима, стать поэтом!
– восторженно и утвердительно сказала Лена.

– Не знаю. Но возможно, - улыбнулся Дмитрий.
– Во всяком случае, он всегда заставлял меня думать о твоем отце, Лена, а о моем брате... О чем-то большом и важном для меня заставлял думать.

– Это же чудо! Ну просто чудо природы!
– никак не могла прийти в себя девушка.

– Пойдемте смотреть другое чудо...

Звенигору объезжали с юга и севера, с юга объезд был неудобный и тесный, скалы нависали почти над самой Громотухой. В самом узком месте здесь и находилась между двумя огромными камнями неширокая щель, которая вела в змеиное ущелье - небольшой и неглубокий распадок в горе, отлого поднимавшейся вверх. На дорожном каменистом полотне здесь летом всегда валялись две-три раздавленные колесами автомашин гадюки, выползавшие, видимо, к воде. И сейчас, еще издали, все увидели две плоские серебристые ленты, лежавшие в пыли поперек дороги.

– Ой!
– воскликнула Лена, останавливаясь.

Все были обуты в сапоги, в руках у каждого палка. Андрей шевельнул своей палкой засохшую змеиную шкуру.

– Мразь какая, а тоже что-то хотела... Напиться, что ли, она хотела из речки?

– Не знаю. Змеи, по-моему, не пьют, - ответил Дмитрий, - но влага зачем-то им нужна. Я видел, как однажды змея выползла отсюда, сползла к речке, поплавала немного, снова выползла вот на эту плоскую плиту. День был жаркий, камень горячий, змея до вечера лежала тут, грелась и смотрела на меня...

– На вас?

– Да, Лена. Я вот на том камне сидел, а она на этом, - показал Дмитрий палкой.
– И мне казалось, что она все время пристально смотрит на меня. Потом она медленно уползла в ущелье...

– Я... боюсь туда, - проговорила девушка, зябко пожав плечами.

– Да, пожалуй, и не надо, не к чему, - сказала жена Андрея.
– Наташенька, не надо туда.

Наташа кивнула, соглашаясь. Но Лена тут же добавила:

– Боюсь, но пойду. Бабушка мне говорила, что дядя моего отца, Антон Силантьевич Савельев, здесь укрывался от жандармов, когда с каторги бежал... И мне интересно.

– Здесь?
– повернулась к Андрею жена.

– Да, - ответил он.

– Тогда посмотрим все-таки. Осторожненько.

– Давайте, - чуть улыбнулся Дмитрий.
– Я тут бывал, поэтому буду проводником. Идите за мной и слушайтесь меня.

Внимательно глядя под ноги, он двинулся между скал, за ним остальные. Через несколько шагов открылся весь распадок, щедро залитый солнцем, буйно заросший никогда и никем не тревоженной растительностью. Высокие, в рост человека почти, травы, с сочной листвой деревья - боярышник, калина, черемуха... Сразу справа начинались заросли малины, огромные красные ягоды аж пригибали ветви.

– Ой! Давайте попробуем!
– невольно воскликнула Лена.

– Не сметь!
– вскрикнул немедленно Дмитрий.
– Станьте все вот здесь, возле меня.

Когда все подошли к нему, он сказал:

– Где-то здесь и укрывался дядя Антон. Где - я не знаю.

Некоторое время все оглядывали ущелье, по виду ничем не отличавшееся от других подобных горных распадков, разве лишь травы да деревья погуще.

– И все-таки здесь теперь, может, не так уж много гадюк?
– проговорила Лена.