– Таис, мы ни при каких обстоятельствах не имеем права ссориться в этом месте, – ровно сказал Дир, не повышая голоса ни на секунду. – Но раз уж речь зашла о Тьене, ты забыла, что наши с тобой возможности его увидеть несколько различаются. Как насчёт того, что ты отправила Алису и моего сына в Кобэ? Туда, куда мне вход закрыт, даже если вернусь?

– Кобэ – единственное место, откуда Тьена не могут похитить, – произнесла Таисса. Ей было очень трудно смотреть Диру в глаза, но она не отводила взгляда. – Я не могла рисковать. Говори мне сколько хочешь, что я поступила неправильно, но выбор был за Алисой, и она его сделала.

– Но решение отправить Алису в Кобэ было твоим.

– Да, – тихо сказала Таисса. – Я знала, что оно ударит по тебе.

– Но всё же поступила так, как поступила.

– Да.

Их взгляды скрестились. И они одновременно грустно усмехнулись.

– Ох, как мы поссоримся, когда вернёмся, – произнесла Таисса, слабо улыбаясь. – Если вернёмся.

– Обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы дать тебе такую возможность, – серьёзно сказал Дир.

– И даже накричишь на меня?

– Так, что задрожат окна.

Таисса вздохнула с облегчением, глядя на призрак улыбки в его глазах.

– Иди сюда, – произнёс Дир.

Он раскрыл ей руки, и Таисса, придвинув к нему свой табурет, устроилась в его объятьях. Обнять его, поделиться теплом хотя бы на пять минут… зажмуриться и представить себе, что всё хорошо.

– Быть Светлым чудовищно тяжело, – произнёс Дир. – И очень хрупко. Я почти жалел этих четверых, а потом увидел тебя и вдруг представил, как на моём месте стоишь ты. Как тебя бросают вниз через перила… и всё.

Он помолчал.

– Есть вещи, которые простить невозможно.

Насчёт этого Таисса не была так уверена. Если бы кто-то из её близких погиб на её глазах, стала бы она хладнокровной убийцей? Виктория ослепила её отца, но… изменило ли это Таиссу? Наполнило ли яростью?

Нет. Она чувствовала лишь горе. А вот Омега поняла бы Дира очень хорошо.

– Но спасёт ли нас эта безжалостность? – произнесла Таисса, подняв взгляд на Дира. – Их больше, и они сильнее. Нам нужно что-то другое.

– Хочешь сказать, мы должны победить их добрым словом и моим даром убеждения?

– Почему нет? – Таисса чуть улыбнулась. – Раньше тебе удавалось и не такое.

– Да уж, – пробормотал Дир. – Чуть не переубедил всю планету.

Они смотрели друг на друга, и в глазах Дира колыхались поля вереска. Обнажённые тела в зарослях на вершине холма и звёздное небо над головой. Жалеет ли она, что в ту ночь, когда на её голове полыхал венец, они так и не завоевали мир?

…Жалеет ли она, что теперь они обречены вместе?

– Есть ещё кое-что, – вдруг сказал Дир. – Майлз Лютер и его сын. Таис, ты помнишь, что произошло перед тем, как мы рухнули в воронку?

Он не произнёс имени Вернона, и Таисса недоумённо посмотрела на него. А потом резкий голос Элен прозвенел в ушах:

«Не думай об этом. Ни секунды. Сейчас нельзя».

– Нужно об этом поговорить. – Дир обнял её крепче. – Нужно, иначе мы не будем готовы, Таис. Нанораствор. Ты понимаешь, что нам с тобой грозит? Мне и тебе?

Нанораствор. Майлз Лютер и его сын. Вернон Лютер.

Вернон. Его имя… словно тень, скребущая по сердцу. Взгляд серых глаз во сне… почему Вернон прощался с ней?

Цена знания. Цена незнания. Стоит ли ей узнавать то, что уже понял Дир?

Нет. Ещё час, ещё полминуты – нет.

– Не хочу об этом думать, – произнесла Таисса, подняв голову. – Не сейчас.

Во взгляде Дира промелькнуло что-то странное. Сочувствие?

– Как скажешь, принцесса. Если тебе так будет легче, я дам тебе время.

Таисса вздохнула.

– Помнишь, я хотела нырнуть в воронку вместо Тьена, чтобы его защитить? – грустно спросила она. – Теперь я отчаянно хочу вернуться домой. И раз за разом повторяю себе: если бы только мы успели накрыться силовым полем, если бы поняли раньше, перестраховались, не были бы столь беспечны…

– Сожаление в человеческой природе, Таис, – мягко сказал Дир. – Изменить её сложно, я бы сказал.

Таисса помолчала. А потом решительно кивнула, выпрямляясь и высвобождаясь из рук Дира.