– Так вы позвали меня в качестве дара для МС? – До Мантисс только сейчас дошло, почему доктор словно едва терпит её присутствие.

– Именно. Неужели вы думали, что мне интересна ваша персона или я как-то ценю ваши прошлые заслуги? Я хотел побаловать объект. Но и вы, очевидно, ждали эту встречу, иначе бы не пришли. Все в выигрыше.

Фолкберг выглядел невероятно злорадно, отыгравшись на чувствах Хельги за оскорбления своей команды. А может, ему и впрямь нет дела до психологического здоровья Мантисс. Он собирался преподнести её в роли подарка для МС. А главное, что Фолкберг прав: Хельга сама пришла в институт. Никто её не заставлял, не угрожал и насильно не тащил. Она не могла обвинить его в том, что он расценивал её как средство, как инструмент, потому что доктор не обещал ей ничего заранее. Ничего, кроме встречи и денег.

– С чего вы взяли, что МС вообще желает меня видеть? – Мантисс никак не выказала возмущения. – Мы расстались на плохой ноте. Он просил вас связаться со мной?

– Нет. Объект слишком скрытен, когда речь заходит о его привязанностях. Тем не менее я уверен, что он обрадуется вам, даже если скроет это. – Фолкберг сцепил пальцы в замок. – Я наблюдаю за ним больше полугода, забыли? Он неосознанно, но выдал своё расположение к вам. В обращении к моим сотрудникам, – доктор указал на Шерри и Саймона, – и другим гостям объект иногда приводит в пример мифическую женщину, которая слишком хороша для моих тупоголовых сотрудников. Этакий единорог в сказках для глупого табуна. Не ошибусь, если предположу, что он имеет в виду вас.

– Это вряд ли.

Хельге неожиданно польстило, что чисто гипотетически МС мог высоко оценивать её способности и ставить их в пример другим людям, пускай она и запрещала себе фантазировать на эту тему дальше. Сейчас она невольно вдохновится, а реальность потом грубо надругается над этими представлениями.

– И в чём заключается ваша «лантановая терапия»? – уточнила гостья.

– Это хороший вопрос, – вместо доктора ответил Саймон. Его глаза заблестели. – Мы каждый день вводим понемногу лантана в «тело» Маски. Долгое время у нас не получалось подобрать идеальную дозу, но мы преуспели.

Мантисс не стала спрашивать, сколько их бюджету обходится доставка редкоземельного элемента. Вместо этого она произнесла:

– Тело – в смысле, внутрь самой Маски? Вы не боитесь, что эта дрянь копится внутри, как токсин? Когда-нибудь он убьёт его.

– Нет. – Фолкберг обогнул стол. – А если и так, то все мы рано или поздно умрём.

– Я имела в виду не это.

– Если это всё, не будем задерживаться. – Фолкберг сверился с часами. Для установки времени он использовал как свои наручные, так и висевшие на стене. – Я не хотел бы тратить на это больше минут, чем предписано стандартами.

Это была команда, предвещавшая ныряние в ледяной бассейн. Вот-вот они зашевелятся, пойдут в соседнее помещение, и… всё начнётся. Хельгу выбросит в волнительный круговорот, в котором легко захлебнуться и потерять ориентиры. Она не знала, чего ожидать, когда ехала в институт. Разговор о лантановой терапии ещё больше запутал, и теперь Мантисс вообще не представляла, кто или что встретит её в соседнем кабинете.

– Он будет с телом? – выдавила она.

– Кто? – Фолкберг, впавший в задумчивость, без интереса уставился на гостью. – А, объект. Нет, увы, подходящих тел не нашлось. Будет по старинке, с манекеном.

– Ностальгически, да? – Подмигнул Саймон Доври, но Хельга не разделила его энтузиазм. Она крайне мало понимала, что во всём этом так возбуждало парня, который за последние несколько минут воспарил духом.

– Есть темы, на которые вы не хотите, чтобы я с ним говорила? – Мантисс вышла следом за доктором.

– О лантане. А если без шуток, то говорите, о чём душа пожелает. – Её уточнение, казалось, развеселило Фолкберга. – Объект стал очень послушным и положительно… нет, терпеливо реагирует на всё.

Саймон и Шерри тоже покинули кабинет, однако за руководителем не последовали.

«В чём-то он прав», – подумала Хельга о словах Доври про ностальгию. Всё повторялось. Вращалось по кругу с характерным звуком трущегося о стенки шара. Разве что в этот раз момент виделся Мантисс испорченным, сдувшимся под гнётом времени. Когда-то она переступала порог владений МС с трепетом и предвкушением незабываемого опыта. Сейчас в ней плескалось раздражение и всё тот же страх неизвестности.

Доктор Фолкберг кивнул Хельге и пожелал удачи. Едва она увидела дверь, как в ней с неожиданной силой закипело упрямство. Словно ото сна пробудился капризный ребёнок, который заверещал, как он не хочет идти туда, как ему надоело терпеть чужие прихоти, что ему всё это не нужно… Мантисс без предупреждения погрузилась в болото столь ярких негативных чувств к этому месту, будто на неё с потолка вылили ведро грязи. Это было не внушение извне – эмоции взвились внутри Хельги. И всё же до двери оставался всего шаг, и отступать уже поздно. Помешкав секунду, гостья вошла в шестнадцатую комнату, в которой её… никто не встречал.

Стол с двумя стульями находился посередине, манекен неподвижно сидел, как прилежный ученик, ожидающий учителя. Но Маски на нём не было. Мантисс обошла стол и заметила её лежащей на полу рядом с ножкой.

– Доктор Фолкберг, – позвала Хельга.

Руководитель отдела обязан был наблюдать за ней через камеру. Пусть Маска неподвижно лежала на полу, внеплановость этого действия давила на нервы. Мантисс невольно отошла подальше, хотя знала, что объект не прыгнет на неё.

– Доктор, тут проблема.