Шрифт:
Скоро каменные стены и пол становятся земляными. Подхватываю со стены последнюю лампаду. Дальше тьма!
– Всё… катакомбы…
Забираю у него второй кувшин. Ставлю на землю.
— Дальше я сама. Уходи.
— Что это ты задумала? — подозрительно.
— Давай, Ладимир. Не надо тебе дальше. Не выберешься.
Нерешительно хмурится.
— А ты?
— А я… послушай. Ты должен сказать капитам, что я тебя подбивала через подземелья сбежать, но ты не пошел.
— Зачем?
— Они обрушатся. И я “умру”, понимаешь? Погребет меня под обломками. Так должны капиты думать.
— Да ты что?? А если тебя по правде завалит камнями?
— Такова судьба значит. Но я верю, что мой бог выведет меня через подземный ход. Я знаю путь.
— Чио. Не надо. Зачем?
— Свободы хочу, княжич…
— Разве Кайпо не велел на бал явиться наследникам?!
— Велел…
— Тогда он тебя и накажет, а не поможет!
— Вступая в ряды Дочерей ночи, стираешь родство. Я не Золотое семя!
— Остановись, Чио.
— Гроты надо взорвать княжич, там отрава, что людей рабами капитов делает. И в то вино, что Кыса с Рико подменили именно ее намешивают.
Присаживается, откупоривая пробку кувшина. Нюхает.
— Так воняло в храме Наду перед тем взрывом, который много наших унёс. Это слишком опасно.
— Всего два кувшина. Взрыв будет небольшим. Только имитация обвала. Главное, чтобы эти демоновы коконы загорелись.
— Тогда вместе пойдем. Хочу видеть, что ты живая ушла.
— Я же сейчас тебя просто вырублю, княжич! — перехватываю его горло пальцами
Поднимает обезоруживающе руки.
— Ты уйдешь, я вернусь. Даю клятву, что препятствовать не буду.
— Ладно…
Глава 5 — Послевкусие ночи (ч1)
POV Ладимир Ор
Я ненавижу пещеры. Ненавижу каменные гроты, своды. Это осталось еще с детства, после обвала в храме Наду. Эти могильники…
Меня передергивает от неприятного неуютного чувства. Сердце тревожно бьется.
Поскальзываюсь на неустойчивом камне. Чио подхватывает под локоть, не позволяя упасть и разбить кувшины
— Что ж ты мне все в ноги падаешь, княжич, — хихикает тихо.
А мне не весело. И даже препираться с ней нет никакого желания. Тоскливо…
Исчезнет сегодня моя непокорная рани и не увидимся больше. Но ведь, днем раньше, днем позже… Большой разницы здесь нет. Не судьба нам… Да и что я с ней делать буду с девкой этой бедовой? Не княгиня она, тут ее правда. Но внутри тоской сердце заливает. Зацепила же…
Свисающие с невысокого свода ледяные сосульки отражают свет от свечей в лампаде. Очень холодно, душно, воздух настолько сухой, что больно дышать. Во всех пещерах Ора сыро. Здесь, на высоте — по-другому. Под ногами лед и камни.
Вдоль стен гротов выставлены сундуки из каменного дерева. Их очень много, они разные по размеру и водружены друг на друга. Мы идем и идем, а они не заканчиваются. Ни одну сотню лет сундуки эти собирались.
— Ничего не выйдет, Чио, — опускаю я тяжелые кувшины на камни. — Каменное дерево не горит. Многие сундуки заперты. Чему тут гореть?? Что мы подожжем? И взрывом их не разнесет. Ну может только несколько на которые поставить кувшины.
Каменное дерево растет только в нашей локе. Растет оно как обычное, но стоит срубить и подержать несколько месяцев в воде, превращается в камень. Поэтому изделия из него мастерят еще сырого — мягкого и податливого, а потом уже вымачивают готовыми. Эти все сундуки сделаны в Оре. Никакие пожары их не берут.
Чио задумчиво присаживается на камень. Немного стягивает свою повязку, обнажая маленький аккуратный носик. И ведет им по воздуху как кошка.
— Какой тяжелый воздух, — мы оба дышим надсадно.
— Такого воздуха не бывает в пещерах с тягой. Она глухая.
Возвращает повязку на место.
— Из грота нет выхода, Чио.
— Должно быть два.
— Землетрясения могут вызывать обвалы. Выходы могло завалить. Нужно возвращаться.
— Нельзя оставить Капитулу коконы. Они поработят всех.
Открываю ближайший сундук. Там обмотанные в ткань какие-то странные древесные шары.
— Что это?
— Питьевой орех. У нас такие растут на юге локи. На побережье Кипящего моря.