Если бы его палочка лежала в кармане, она бы точно вылетела, приземлившись где-нибудь в паре метров. Но Гарри помнил о видении Уэнсдей и перестраховался на такой случай.

То, что с ним сделал Крэкстоун, было чем-то похоже на заклинание Levicorpus, которое заставляло цель левитировать и переворачиваться вверх ногами. Но это точно было не это заклятие. Воздух будто застыл, Гарри с огромным трудом мог двигаться — буквально по миллиметру в секунду.

Он скосил глаза на свою правую руку, пытаясь сдвинуть кисть в сторону рассматривающего его пилигрима.

— Ты не изгой, — мрачно произнёс Крэкстоун. — Но ты можешь использовать эти силы… кто ты?

Вихрем в голове Гарри пронеслись мысли, что мертвец не знает о волшебниках, что было странно. Вроде как, тот жил больше четырёхсот лет назад, когда ещё не существовало Статута о Секретности и маги ходили среди магглов. Впрочем, Гарри сомневался, что его противник был магглом: он ведь использовал посох, от которого изливалась магия. Гарри ощущал эти потоки кожей и вряд ли мог с чем-то перепутать. Возможно, пилигрим был магом-самоучкой и не проходил обучения в какой-либо школе волшебства.

— Я человек, — с трудом смог произнести Гарри.

Неосведомлённость Крэкстоуна о магах стала преимуществом, так как тот не знал о волшебных палочках и не пытался найти ничего подобного в его карманах.

— Человек?! — негодующе воскликнул пилигрим. — Человек? Что за богопротивное кровосмешение могло породить такого, как ты?! — Крэкстоун был в шаге от того, чтобы просто не убить отвратительного для его воспалённого сознания парня.

Если бы Гарри не сжимала со всех сторон магия мертвеца, тот бы фыркнул. Он уже устал от людей, которые вечно пытались найти, у кого кровь похуже. Как будто ему не хватило чистокровных с их замашками. Гарри, впрочем, отдавал себе отчёт, что Крэкстоун человек своего времени. Обижаться на него за подобные слова было как минимум неразумно.

Камень на посохе разгорался, наполняясь зелёным светом. Гарри чувствовал, как магия утекает из него к пилигриму, а это было очень плохо: очень скоро он едва ли сможет говорить, не то что отбиваться.

— Но ты не изгой, — на секунду обретя чистоту мыслей, проговорил Крэкстоун, — быть может, ты сможешь помочь мне в этой миссии по очищению нашего мира…

Крэкстоун был задумчив. Его мёртвые глаза блестели в зелёном свете.

Гарри снова глянул вправо, на свою руку. Она хоть и по чуть-чуть, но двигалась, пытаясь направить кисть прямо в лицо пилигриму.

— Помочь? — Он едва двигал языком, слова вылетали с огромным трудом.

— А в ответ я помогу тебе избавиться от этой мерзости! — рявкнул Крэкстоун.

У него явно были не в порядке эмоции, раз он за мгновение переключался от спокойствия к ярости.

Крэкстоун чуть двинул рукой, сдвигая свой посох, и Гарри пронзила острая боль во лбу. Шрам горел огнём, а внутри него что-то двигалось, как маленький червячок, доставляя неприятные ощущения скорее психологически, чем физически.

На одну секунду — всего на одну, — но Гарри задумался, возможно ли, что воскрешённый мужчина сможет ему помочь прямо здесь вырвать злосчастную часть Волдеморта из него. Но мысль была отброшена в сторону, а прекратившая двигаться рука уже почти встала так, как надо.

— Меня достали… предложения… мертвецов, — захрипел он.

— Глупец! Я дал тебе шанс на жизнь! Тебе, мерзости, что использует дьявольские силы! Я подарил тебе шанс на искупление грехов, шанс направить силу Дьявола на него самого!

Разорялся Крэкстоун зря. Гарри было плевать на все его слова. Мёртвым место среди мёртвых, живым незачем прислушиваться к таким, как он.

— Катись к чёрту, — выплюнул Гарри, подталкивая противника к действиям.

— Познай гнев Божий, сын Сатаны! — взревел мертвец.

Как Гарри и предполагал, пилигрим вытащил на свет кинжал, которым и хотел заколоть его. Крэкстоун двинулся вперёд, вставая как раз на линию огня.

Будь он внимательнее, то заметил бы, что Гарри не просто так весь диалог двигает свою руку. Из приоткрытого рукава рубашки прямо под кистью торчал кончик волшебной палочки. Главный инструмент любого колдуна был накрепко привязан к руке Гарри шнурком во избежание позорной потери, как в видении Уэнсдей.

— Stupefy! — шепнул он.

И из палочки вырвалось красное заклинание, угодившее прямо в лицо надвигающемуся пилигриму.

К сожалению, Гарри не мог использовать более сильные чары: все они обязательно требовали замысловатых движений палочки и в его ситуации были невозможны.

Крэкстоун вскрикнул и отступил назад. Тугой кокон его магии, окружавшей Гарри, рассеялся, и он упал на задницу, тут же перекатившись в сторону. И не зря: на том месте, куда он приземлился, вспыхнул огонь, оставляя под собой след из сажи.

Гарри оглянулся: огонь над камнем не хотел распадаться, наоборот — он усилился, затрещав и став больше. Ведомый злой волей пилигрима огонь полетел прямо на него. Гарри успел ещё несколько раз перевернуться, спасаясь от напасти. Что-то отчётливо захрустело в районе груди, но он этого не заметил. Пиджак на спине Гарри вспыхнул, и ему не оставалось ничего другого, кроме как сорвать одежду и отбросить её. Огонь моментально потух — только запах гари остался висеть в воздухе. Гарри вытащил палочку, привязанную к руке, и рассёк ей воздух, применяя заклинание: