Разорванная рана залила ее подбородок влагой. Оружие выпало из рук мужчины, и тот изо всех сил врезал Диане по лицу, распоров угол губы ребром стального перстня. От неожиданности ее челюсти разжались, и жертва, бросившись к машине, прижимая к груди изломанную конечность, скрылась в салоне уматывающей тачки.

Застыв с распоротым ртом в кривой на одно ухо улыбке, Диана из-под капюшона посмотрела перед собой. Через дорогу на нее с глазами полными ужаса смотрела одна из распутных женщин Семена, а затем с воплями бросилась к бару.

Соображая на ходу, Диана забежала назад в магазин и, прикрывая кровоточащую щеку и губу рукой, схватила с пола брошенный рюкзак. Пора валить, пока сюда не сбежалась вся округа.

— Господи. Ты мне только что жизнь спасла. — Пробормотал все еще стоявший на том же месте Тим с тряпкой. — У тебя весь рот в крови.

Девушка поймала свое отражение в зеркальной поверхности холодильника и чертыхнулась. Из-под капюшона на нее смотрел перекошенный окровавленный рот.

Схватив со стойки распродажи упаковку медицинских масок, она натянула сразу две и шлепнула деньги на кассу.

— Держи, здесь больше, чем надо. Только ты не видел меня здесь, ок? Я домой.

Она выскочила за дверь до того, как он успел хоть что-то сказать, и, прихрамывая, торопливо направилась к общежитию. Мокрая куртка с футболкой прилипали к телу, а маска изнутри пропиталась кровью, но отверстие в груди затянулось, и привкус чужой крови во рту вызывал в ней сложные чувства: азарта, сытости и чужого страха, будоражащего нутро.

Девушка едва успела отмыться, застирать одежду и закрыться в комнате, как постучала мама.

— Диана, можно войти?

— Мам, прости, я сейчас не могу, давай вечером. — Прижав испачканную маску к лицу, Диана постаралась сделать голос как можно более обычным.

— Вечером я задержусь на собрании, но я очень хочу с тобой увидеться.

— Хочешь, я встречу тебя с работы, мам?

— Давай, в девять вечера у проходной на фабрике. Сладких снов.

— Хорошего тебе дня.

Когда мамины шаги затихли, Диана стащила с себя мокрое полотенце и, придирчиво осмотрев себя в зеркало, напялила чистую футболку. Отверстие в боку затянулось без следа, да и губа уже выглядела лучше.

Она старалась не думать о том, что могло бы произойти, опоздай она хоть на милисекунду или промахнись. Вероятно, она узнала бы, где в этом прогнившем городе ещё и кладбище, а Тим… хорошо рисует. Вдруг у них что-то получится, ей бы этого хотелось, даже если это продлится недолго, как в песне Джоан Джетт.

Комната едко пахла свежей краской, но Диана, не замечая этого, завалилась в кровать, чтобы забыться сном полным кошмаров.

Ей снился хруст костей под теплой податливой кожей, зажатой во рту, но выныривая из кошмара, девушка попадала в новый, где она кусает сама себя за ногу под коленом, разрывая рубец и вгрызаясь в титановый стержень.

Когда она очнулась ото сна, солнце исчезало за горизонтом, а часы показывали 21:09.

Схватив с батареи почти высохшие футболку и куртку, Диана наспех оделась и выскочила в дверь, приоткрыв форточку для кошки. Дорога бегом до фабрики через город заняла у нее около десяти минут, хотя вчера она потратила на подъем гораздо больше времени, пока не торопясь осматривала окрестности.

У центрального входа на проходной толпился курящий народ, сбивая ее нос со следа.

— Простите, а Смородина Виолетта Ивановна не выходила?— издалека поинтересовалась она у старенького охранника, который мудрил со сломанной дверной ручкой и не сразу обратил внимание на незнакомую девочку.

— А… дочка? А говорила, в городе осталась. — С интересом воззрился на нее любезный старичок. — Ушла минут двадцать назад, пораньше закончили.

Диана поблагодарив охранника на бегу, бросилась назад, недоумевая, как пропустила маму.

— Вдоль шоссе иди, на заправку она пошла! — Прокричал кто-то из курящих в сторонке, подслушавших разговор.

Диана круто свернула в лесопосадку и, стремглав пробежала мимо дома у кромки бора, где вчера схлопотала пулю. Из-за забора теперь пахло мертвечиной в формалине, и девушка сморщила нос, всматриваясь в темнеющую с каждой минутой лесную гущу.

Когда полупустое в это время шоссе показалось впереди, Диана почувствовала, наконец, аромат маминых духов, смешанный с удушливым запахом резины и выхлопных газов.

Виолетта Ивановна торопливо шла вдоль дороги по обочине, прижимая к себе сумку.