Ехать на телеге, пусть даже тряской — все же не то, что идти пешком: не запыхаешься, дыхание не собьешь. Мелт, наш возница, первую пару часов пути помалкивал. Мы тоже не спешили с разговорами: после сытного обеда, да на солнцепеке всех разморило, и мои попутчики задремали.

Мне же виды нового неизвестного мира были настолько интересны, что я почти не сомкнула глаз: все поглядывала по сторонам. Впрочем, сельские пейзажи при всей своей девственной красоте особым разнообразием не отличались: то возделанное и засеянное поле, то перелесок, то луга с пасущимися на них стадами…

Поспав с четверть часа, я заскучала и решила вернуться к музыкальным упражнениям. Вынула из чехла флейту, которую одолжила мне Шейма, и стала подбирать несложную мелодию: я разучивала ее году на втором учебы в музыкальной школе, а сейчас, глядя на стада волов, невольно припомнила ее. В памяти даже всплыли слова:

Эй ты, Висла голубая,

Лес вокруг, лес вокруг…

У меня свирель пастушья

На боку, на боку.

Разольются переливы

По реке, по реке.

Поведут волы ушами

Вдалеке, вдалеке

Сначала, как и следовало ожидать, я сбивалась и фальшивила, но постепенно мелодия выстроилась, пальцы приноровились брать нужные ноты…

Мелт, после нескольких повторов запомнивший мотив, взялся мне подпевать. Чайм, Шейма и Рафф приоткрыли глаза, с любопытством поглядывая на наш с возницей дуэт.

— Интересный напев, — улыбнулся Рафф. — Ни разу не слышал. Неужто из степи привезла, наемница?

— Ну, можно и так сказать, — кивнула ему, про себя радуясь, что мне подсказали подходящее объяснение: сама я ни за что не догадалась бы, как соврать, чтобы было похоже на правду.

— Сын! Не отвлекай нашу Барбру! Пусть старается — глядишь, к вечеру так навострится играть, что с нами выступать сможет.

Вдохновленная одобрением маг-арта Чайма, я вновь заиграла. Незатейливую мелодию подхватил ветерок, понес вдаль. И все бы ладно, но как раз в это время мы проезжали мимо очередного выпаса. Волы — целое стадо огромных животных — ровно как в песне, повели ушами, а потом… развернулись и, набирая ход, побежали за нами!

Наш б-ракон шел бодрой рысью, так что догнать телегу медлительные парнокопытные не могли, но упорно следовали за нами.

— Эй, тпру! Стой! — закомандовала я, оторвав свирель от губ. — Это что еще за беда? С чего они за нами увязались?!

Мелт остановил повозку, мои спутники, как и я, развернулись и с недоумением уставились на бредущие за нами стадо и бегущего в нашу сторону мальчишку-волопаса.

— Э-ге-гей! Господа артисты! — голосил паренек из последних сил. — Вы что творите?! Куда стадо уводите?

Дождавшись, когда мальчишка догонит нас, маг-арт Чайм заговорил успокаивающе:

— Прости, дружок. Не намеревались мы твоих волов угонять. Просто новую мелодию разучивали, а она, видать, непростой оказалась, сила в ней магическая проявилась по воле Всевидящего.

— А мне-то теперь что делать прикажете?! Всему стаду уши заткнуть? — чуть не плача, закричал пастушонок. — Слушайте! Давайте я вам заплачу, только не играйте, пока не уберетесь так далеко, чтобы вас не слышно было!

— Чем же ты расплачиваться собрался, дружок? — усмехнулась Шейма.

— С собой, понятное дело, у меня ничего ценного нет. Но вы же в Севенбелс едете?

— Да, туда.

— А новый инструмент вам, случаем, не нужен?

— Нужен! — оживилась я. — Мне бы свирель такую, чтобы не хуже, чем эта! — я показала мальчишке инструмент Шеймы.

— Держи, наемница! — мальчишка снял со шнурка, висевшего у него на шее, деревянную табличку с выжженным на ней непонятным значком. — Зайдешь там, в городе, в лавку маг-мастера Виля, покажешь ему это — он тебе любой инструмент подберет и за полцены отдаст!

— Согласна! — обрадовалась я. — Клянусь: пока не отъедем хорошенько — ни ноты не сыграю!

— Тогда доброго пути вам, господа маг-арты, наемница… а мелодию я вашу запомнил — теперь сам ее играть буду!

— Играй, — засмеялась я. — Мне не жалко!

Пастушонок махнул нам рукой, нахлобучил на затылок слетевшую во время бега соломенную шляпу, и пошел отгонять с дороги свое стадо. Мы один за другим сбегали в ближайшие придорожные кустики, после чего снова тронулись в путь.

С ближайшего выпаса до наших ушей донесся звонкий напев свирели: