— Нет, — сказала я. — Абсолютно нет. Тебе не позволено портить ее, переводя на латынь.

— Я с трудом понимаю, как это могло бы ее погубить, — сказал он обиженным тоном. — Я могу перевести Вильму Пебблз, но не могу перевести Руби Ли? Ты любишь их обоих.

В последнее время он не часто переводил с латыни, потому что был очень занят в офисе. Работа генерального директора никогда не заканчивалась, особенно после приобретения DigiStream, и ее интеграция с Young Corporation на несколько месяцев захватила его жизнь. К счастью, все прошло так гладко, как он и надеялся.

Думаю, у него было время снова предаться своим увлечениям, но я не позволила ему прикоснуться к моему любимому автору.

— Я действительно люблю их обоих, но разрешаю тебе переводить Вильму только для того, чтобы я могла наблюдать, как ты пытаешься найти правильное словосочетание для «член динозавра» на латыни.

Еще один смешок клокотал у меня в горле, когда он поставил книгу обратно на полку и притянул меня к себе с притворно угрожающим видом.

— Ты должна быть рада, что у тебя сегодня важный день, иначе я бы этого не упустил. — Кай погладил большим пальцем мой затылок. — Каково это — быть опубликованным автором?

— Чертовски удивительно. — Мое лицо смягчилось. Я переехала к Каю в прошлом году, но независимо от того, сколько раз я просыпалась рядом с ним по утрам или сколько ночей мы засыпали вместе, я не могла до конца смириться с тем фактом, что этот удивительный мужчина был моим. — Я не смогла бы сделать это без тебя.

— Да, ты могла бы. — Его губы скользнули по моим в нежном поцелуе. — Но я рад, что мы смогли сделать это вместе.

Он был там допоздна, после перебоев с кофеином и срывов в середине редактирования. Да, я могла бы пережить их сама, но он сделал путешествие намного лучше. Кай всегда так делал.

Я улыбнулась и ответила на его поцелуй.

— Я тоже.

— Ты что, жульничаешь? — Потребовал Мигель. — Ты ни за что не сможешь выигрывать столько раз подряд. Это статистически невозможно.

— Я не жульничаю. — Я очистил доску для игры в скрэббл от плиток. — У меня просто большой словарный запас.

— Не трудись спорить, — сказала Изабелла, перекрывая стоны и протесты своей семьи. — Он невыносим, когда дело доходит до настольных игр.

— На любую игру, — пробормотал Ромеро, очевидно, все еще переживая из-за своего проигрыша в теннис ранее в тот день.

Семья Изабеллы и я собрались в доме ее матери в Лос-Анджелесе на Рождество. день рождения,новый год, который они, наконец, сократили до РДРНГ. Когда я предложил решение на прошлогоднем праздновании, они уставились на меня так, словно у меня выросла лишняя голова. Очевидно, им никогда не приходило в голову сократить смехотворно длинное название до аббревиатуры.

Это был мой второй год празднования с ними, и мне было достаточно комфортно, что я больше не сдерживался, когда дело доходило до наших игр и мероприятий.

Мы начали день с фортепианного исполнения в честь отца Изабеллы. Она сыграла пьесу Шопена, а я последовал за ней с «Hammerklavier». Мое исполнение прошло долгий путь с момента ошеломляющего осознания того, что Изабелла может переиграть меня много лет назад. После долгой практики я довел это до совершенства до такой степени, что даже ее дедушка приветствовал его завершение со слезами на глазах.

Изабелла настаивала, что своим улучшением я обязан не практике, а поиску того, чего мне не хватало.

Сердце.

Что было нелепо. Практика достигла совершенства, а не сердце. Но я все равно держал ее рядом с собой.

— Что же дальше? Я не думаю, что смогу проиграть здесь еще один раунд мистеру Словарю? — язвительно заметила Кларисса.

В своих джинсах, майке и сандалиях она разительно отличалась от светской львицы в жемчугах и твидовом костюме, которая переехала на Манхэттен два года назад.

Кларисса и Феликс официально начали встречаться вскоре после того, как мы с Изабеллой снова сошлись. Она переехала в Лос-Анджелес в прошлом году и в настоящее время работала в местном музее, где он был художником по месту жительства. Ее родители устроили истерику, но они мало что могли с этим поделать, и Калифорния ей подходила. Здесь она казалась более счастливой и расслабленной, чем когда-либо в Нью-Йорке.

— Дротики, — сказал я, обменявшись быстрым взглядом с Феликсом. — Последняя игра этого дня.