Я покачал головой.

— Просто спрашиваю.

К счастью, вскоре другой клиент отвлек ее внимание, и она не стала настаивать дальше.

Я допил свой скотч и провел следующие полчаса, занимаясь обязательным общением и сбором информации — ничто так не развязывает людям языки, как небольшое количество алкоголя, вот почему у меня было строгое ограничение в три порции на публике, — но я не мог сосредоточиться. Мои мысли постоянно возвращались к одной комнате на втором этаже.

Очевидно, не из-за Изабеллы. Я был просто обеспокоен тем, как она превзошла меня, и не мог успокоиться, пока не доведу пьесу до совершенства.

Я продержался в баре еще десять минут, прежде чем не смог больше этого выносить. Я извинился, что у меня назначена беседа с генеральным директором частной инвестиционной компании, выскользнул через боковой вход и поднялся по лестнице на второй этаж.

В отличие от вчерашнего дня, в зал не просачивалась музыка. Прикосновение чего-то, что казалось опасно близким к разочарованию, скользнуло по моей коже, пока я не стряхнул его.

Я потянулся к двери как раз в тот момент, когда она распахнулась.

Что-то маленькое и мягкое врезалось в меня, и я инстинктивно обнял ее за талию, чтобы поддержать.

Я посмотрел вниз, аромат розы и ванили затуманил мои чувства, прежде чем мой мозг осознал, кто был в моих объятиях.

Шелковистые темные волосы. Загорелая кожа. Огромные карие глаза, которые слились с моими с удивлением и чем-то еще, что вызвало тревожный прилив тепла в моей крови.

Изабелла.

ГЛАВА 6

Кай обнял меня за талию, прижимая к своему торсу. Это было похоже на то, как если бы меня окутало адское пламя. Тепло просочилось через мою рубашку в вены; румянец поднялся к поверхности моей кожи, которую покалывало под внезапным, тяжелым весом моей униформы.

Я должна была что-то сделать — извиниться за то, что столкнулась с ним (хотя это была не моя вина), отступить, убежать ко всем чертям — но мой разум дал сбой. Все, на чем я могла сосредоточиться, это на твердой силе его тела и быстром стуке моего сердца.

Кай опустил подбородок, его глаза нашли мои. В кои-то веки на нем не было галстука и пиджака. Вместо этого на нем была белая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами и расстегнутой верхней пуговицей. Рубашка была такой мягкой, и от него так приятно пахло, что у меня возникло безумное желание прижаться лицом к его груди. Или, что еще хуже, прижаться ртом к впадинке его горла и посмотреть, так ли он хорош на вкус, как пахнет.

Мое дыхание вырвалось через приоткрытые губы. Покалывание усилилось; все вокруг казалось теплым и тяжелым, как будто меня окунули в поцелованный солнцем мед.

Выражение лица Кая оставалось безразличным, но его горло сжалось от предательского сглатывания.

Я была не единственной, кто почувствовала электрическую связь между нами.

Осознания этого было достаточно, чтобы вывести меня из транса.

Что я делаю?

Это был Кай, ради всего святого. Он был на сто (ладно, на девяносто) процентов не в моем вкусе и на двести процентов под запретом.

Я не собиралась совершать ту же ошибку, что и моя предшественница, которую уволили после того, как мой начальник застукал ее за тем, как она делала минет члену клуба. Она вела себя безрассудно, и теперь ей запретили работать в каждом баре в радиусе сорока миль. Вальгалла серьезно относилась к своим правилам — и последствиям.

Также…

Помнишь, что произошло в последний раз, когда ты связалась с кем-то, кто был под запретом?

Мой желудок скрутило, и туман, наконец, отступил достаточно, чтобы я смогла вырваться из его объятий. Несмотря на гудение обогревателя на заднем плане, вырваться из объятий Кая было все равно что покинуть уютный, освещенный камином домик и отправиться в горы в разгар зимы.

Мурашки пробежали по моим рукам, но я справилась с этим небрежным напевом.

— Ты преследуешь меня?

Наткнуться на него здесь один раз могло быть совпадением, но дважды было подозрительно. Особенно в последующие ночи.

Я ожидала, что он отмахнется от меня со своим обычным сухим весельем. Вместо этого, легкий намек на розовый оттенок окрасил его скулы.

— Мы обсуждали это в прошлый раз. Я член клуба, и я просто пользуюсь его удобствами, — сказал он высокопарно и официально.

— Ты никогда не пользовался фортепианной комнатой до этой недели.

Едва заметное приподнимание его брови.