И вот эта первая встреча. Он – Николай, Никса, и она – Дагмар, Минни. Высокий визит, на который обе царственные семьи возлагают большие надежды. И две судьбы, которым надлежит на долгие годы слиться в одну. Датский король Кристиан IX, отец Минни, оказал наследнику российского престола, которому скоро предстояло стать супругом его любимой дочери, самый почетный и самый теплый прием.

Торжественный и щедрый обед, знакомство с дворцом и его окрестностями… Но все это лишь необходимый светский ритуал, некое красивое обрамление главного, того, что было целью этого визита, – не встречи двух молодых людей, не их знакомства и не их хотя бы взаимного расположения, а обеспечения надежного и прочного союза двух государств, России и Дании, укрепления их могущества на мировой арене.

В те редкие часы, когда молодые оставались наедине, они без устали вели незатейливые, но так волнующие обоих разговоры, стараясь как можно больше узнать и лучше понять друг друга. Николай рассказывал ей о своей недавней поездке по городам России, о том, как живут люди в его стране, о красоте ее природы, о горах Кавказа и просторах Сибири, южных красотах Крыма и пустынях Азии… А еще они со смехом вспоминали совсем недавние для обоих детские шалости…

Она, затаив дыхание, слушала его и рассказывала о своем. А он втайне любовался ею, стараясь представить эту почти незнакомую, но такую милую девочку своей супругой.

Но временами Минни замечала, что, беседуя с ней, Николай вдруг отвечал невпопад, уходил в себя и лицо его искажала гримаса боли. Дагмар не решалась его ни о чем спросить, но чувствовала, что его что-то тяготит, ей даже казалось, что и она вместе с ним начинает испытывать эту непонятную тайную боль.

А дело было вот в чем.

Это случилось в Красном Селе, что под Петербургом. Во время военных учений, на скачках, Николай упал с лошади и сильно ушиб позвоночник. Врачи, осматривавшие его, не нашли в этой травме ничего опасного, посоветовали лишь несколько дней отлежаться в постели. Никому и в голову не пришло, что с наследником случилось что-то серьезное. Однако врачи ошиблись. Со временем боли в спине обострились, состояние его ухудшилось. У Николая пропал аппетит, он похудел, стал быстро утомляться, его мучила бессонница. Придворные эскулапы, обследовав его и глубокомысленно наморщив лбы, не придумали ничего лучшего, чем посоветовать ему пройти курс закаливания. Однако он раз за разом откладывал эти процедуры.

«Авось пройдет, – думал он, – время – лучший лекарь».

– Признайтесь, Никса, я вижу, что вас мучит какая-то нестерпимая боль, – наконец, во время прогулки, когда вдруг ее спутник неожиданно побледнел и, схватившись за грудь, поспешил присесть на первую попавшуюся на их пути скамейку, решилась спросить его принцесса.

– Нет-нет, Минни, это не стоит вашего внимания. Сейчас все пройдет, – превозмогая боль, попытался успокоить ее цесаревич. – Это всего лишь результат моего морского путешествия. Я полагаю, продуло меня, когда я сидел на палубе корабля, любуясь ширью и величием и, как мне казалось, одухотворенностью морской стихии. Я ощущал непреодолимую мощь ветра, могучее дыхание набегающих одна за другой волн и, завороженный, не в силах был покинуть палубу…

Чтобы отвлечь ее, переменить тему, бережно взял маленькую ручку принцессы в свои ладони, близко-близко склонившись к ней, так, что ее волосы коснулись его щеки, и прошептал:

– Ах, моя дорогая Минни, какое счастье, что я здесь и что я встретил вас. Вы такая… Я увидел, понял, что вы прекрасны не только своей внешностью, но и своей сутью, своею душой. Я прибыл сюда, лишь выполняя сыновний долг и волю отца, но, встретившись с вами, понял, что на самом деле могу обрести с вами свое счастье. Скажите мне откровенно, вы дадите согласие стать моей женой, если я попрошу вашей руки?

От неожиданного вопроса у нее перехватило дыхание.

– Ах, Ники, вы такой… такой славный, такой милый… – прошептала Минни. – Я, право, не знаю, что вам сказать. Все происходит как-то слишком быстро, стремительно. И у меня в голове такая путаница! А на сердце… Признаюсь, я еще не поняла, что подсказывает мне мое сердце.

Николай не стал торопить с ответом юную принцессу.

«Неужели я и правда влюбился в эту милую девушку?» – подумал он.

«А ведь, пожалуй, он мне нравится, этот русский принц! – подумала она. – И я даже смогу когда-нибудь его по-настоящему полюбить».

В тот же день Николай отправил матери, императрице Марии Александровне, гостившей в то время вместе с супругом на ее родине в Дармштадте, восторженное письмо, в котором писал, что Минни тронула его сердце и он, похоже, даже влюбился в эту юную датскую принцессу.

Конечно, письмо сына обрадовало императрицу и ее супруга. Ведь эта поездка и это знакомство молодых людей были задуманы ими и родителями Минни давным-давно и с далеко идущими политическими планами. Но никто не рассчитывал, что их брак станет не только совместным проектом двух монархий, а еще и будет основан на привязанности или, может быть, даже любви их юных чад.

На прощанье Минни и Николай договорились о том, что не станут принимать скоропалительных решений и расстанутся на время для того, чтобы как следует разобраться в своих чувствах.

Покинув Данию, Николай отправился в Германию, где в то время находились его родители.

Приехав в Дармштадт, он взахлеб рассказывал отцу с матерью о том, какое впечатление произвела на него юная принцесса, и о том, как она прекрасна и что с этой первой встречи она покорила его сердце.

– Вы не поверите, но на время я даже забыл о своей болезни! – слукавил он, не желая расстраивать родителей рассказом о том, что у него были сильные приступы боли и Минни это заметила. – Боли, мучившие меня до встречи с принцессой, отступили!