Я мотаю головой:

– Нет, господин.

Ярость пятнает недвижное лицо Морино. Его голос холоднее абсолютного нуля.

– Ты отымел Мириам. Ты отымел мою малышку.

Вот он, переломный момент. Я мотаю головой:

– Нет, господин.

Франкенштейн шуршит картошкой фри в пакетике.

Морино открывает серую папку:

– Что ж, переходим к следующему фокусу. Объясни-ка, что изображено на этой фотографии.

Трубачи передают мне черно-белый снимок формата А4. Обшарпанный жилой дом. Крупным планом – третий этаж, где парень моего возраста просовывает что-то в приоткрытую дверь. Собака с абажуром на голове задирает лапу над цветочным горшком. Узнаю квартиру Мириам и себя тоже. Так вот почему я здесь. Плохи мои дела. Никакая ложь не поможет. Но куда заведет меня правда?

Костяшки пальцев с хрустом напрягаются.

– Я жду, как говорится, затаив дыхание.

Костяшки пальцев Морино с хрустом распрямляются. Во рту у меня сухо, как в песчаной яме.

– Ну, с какой стати твоя прыщавая физиономия маячила перед домом моей малышки?

Я рассказываю все по порядку, начиная от пруда Синобадзу в парке Уэно и кончая разговором с Мириам. Умалчиваю только о Суге, говорю, что сам взломал библиотечную базу данных. Морино обрезает кончик новой сигары. Я завершаю свой рассказ, приговор витает в воздухе. Ящерица поворачивается на стуле:

– Отец?

Морино кивает.

– По-моему, здесь что-то не так, Отец. Задроты-компьютерщики не станут таскать чемоданы на вокзалах, чтобы заработать себе на жизнь.

Мама-сан закрывает лэптоп:

– Отец. Я знаю, Мириам вам очень дорога, но нам пора разобраться с куда более важными делами, чтобы все шло по плану. Это наивное дитя из запредельной глуши, простофиля, который случайно забрел в чужие владения, – именно то, чем кажется. Шпионы Нагасаки – не младенцы в подгузниках. Его рассказ заполняет пробелы в рассказе Даймона; к тому же он и пальцем не прикоснулся к Мириам.

Морино ее уважает.

– Откуда такая уверенность?

– Во-первых, по вашему поручению вот уже две недели за Мириам следит лучший детектив Токио. Во-вторых, я – женщина.

Морино, прищурившись, изучает мое лицо. Я опускаю взгляд. Пищит мобильник. Франкенштейн встает и уходит в смежную комнату, чтобы ответить на звонок. За окном над головой Морино проплывает дирижабль. Еще выше, в солнечном поднебесье, поблескивает самолет. Мама-сан вынимает из компьютера диск и кладет в коробку.

– Скоро, – рявкает Франкенштейн в телефон. – Скоро.

Он возвращается за стол. Морино заканчивает меня изучать.

– Эйдзи Миякэ. Суд признает тебя виновным. Ты, тупой долбак, виновен в том, что суешь нос куда не следует. В соответствии с нашим окончательным приговором тебе отрежут яйца, вымочат их в соевом соусе, запихнут тебе в рот и заклеят его скотчем до тех пор, пока вышепоименованный орган не будет пережеван и проглочен до последней крошки.

Я обвожу взглядом присяжных. Никто не улыбается.

– Однако суд откладывает исполнение приговора при условии, что ты будешь соблюдать ряд ограничительных мер. Не смей и близко подходить к «Пиковой даме». Не смей приближаться к моей малышке. Даже если она тебе приснится, я об этом узнаю, и приговор тотчас приведут в исполнение. Я ясно выражаюсь?

Я чувствую запах свободы, но не решаюсь попробовать ее на вкус.

– Абсолютно, господин.

– Ты вернешься к своей бессмысленной жизни. Без промедления.

– Да, господин.

Мама-сан встает, но Морино меня не отпускает.

– Когда я был мальчишкой вполовину младше тебя, Миякэ, мы с друзьями ловили песчаных ящериц в дюнах на побережье Симанэ. Эти ящерицы очень хитры. Хватаешь ее, а она сбрасывает хвост и удирает прочь. Почему я должен верить, что ты не ускользнешь, оставив мне свой хвост?

– Потому что я вас боюсь.

– Твой отец меня тоже боится, однако же это не помешало ему оставить мне целый ворох хвостов.

Трубачи согласно кивают. Шербетка хихикает.

– Вы только что сказали «твой отец»?

Морино выдыхает дым:

– Да-а. Ты прекрасно это слышал.

– Мой настоящий отец?

– Да-а.

– Как…

– Как человек из плоти и крови, который обрюхатил твою мамашу, Марико Миякэ, двадцать лет тому назад. Кого еще я могу иметь в виду?

– Вы его знаете?

– Не то чтобы близко. Мы иногда встречаемся по работе. А что тебя так удивляет? – Морино смотрит, как земля уходит у меня из-под ног. – Итак, мой осведомитель не подкачал. В очередной раз. Она прекрасно работает. Ты в самом деле не знаешь, кто твой отец? Чего только не бывает в жизни! Полусирота приезжает в Токио на поиски отца, которого никогда не видел. Значит, ты решил, что сообщения в банкомате, которые по моему приказу передавали мои люди в банке, были от твоего настоящего отца? – Он слегка выпячивает губы, якобы в усмешке.