Целую неделю я не выходил из походной мастерской. Мещерский оказался принципиальным человеком, дотошно выясняя границы моих знаний и возможностей. За это время я успел переселиться в офицерское общежитие и познакомиться с одним из кадетов. Им оказался артефактор-оружейник, довольно угрюмая и неприветливая личность, к тому же он оказался ещё и соседом по комнате. В общем, общий язык с ним я так и не нашёл.

Через неделю, весьма чем-то довольный Мещерский, выдал мне предписание, в котором указывалось, что мне поручено произвести ревизию защитных артефактов на трёх дальних кордонах. К предписанию был приложен подробный маршрут движения и приказ о всяческом содействии.

— Я не хотел бы, чтобы у вас, Илья Алексеевич, сложилось впечатление, что выданное вам предписание какое-то наказание, — не совсем искренне начал Аркадий Юрьевич. — Во-первых, мы в армии и приказы здесь не обсуждают. Во-вторых, вам крайне необходима практика, которую мы и предоставляем. Понимаю, что вы будете испытывать определённые трудности и неудобства, но вам есть к чему стремиться. По результатам вашей работы будет составлен отчёт и вы, при благополучном исходе, можете рассчитывать на перевод сразу же на третий курс в Магическом корпусе, необходимые знания для этого у вас имеются. Кроме того, вышестоящее командование не имеет ничего против приобретения вами природных артефактов для личных нужд. Имеется только одно ограничение — класс артефактов должен соответствовать вашему магическому уровню. Все остальные находки обязательны к сдаче.

М-да… как-то неуверенно меня агитирует Мещерский. Создаётся такое впечатление, что сам он на такое точно бы не повёлся…

— Цены здесь на артефакты весьма умеренные и продавать их здесь я бы вам не советовал, но вы можете попытать счастья в Москве. Поверьте мне, там такой товар у вас с руками оторвут.

Тут я с Мещерским полностью согласен, вот только особо на этом не заработаешь — товар хоть и ходовой, но, по сути, копеечный. Только после того, как его обработают и приведут к определённой кондиции он обретёт значимую ценность, а до той поры их и артефактами-то назвать сложно — обычная магическая заготовка.

Как бы то ни было, приказ есть приказ и выполнять его необходимо. Да, для одарённых в имперской армии имеются значительные поблажки, и я отчётливо понимаю, что Аркадий Юрьевич всеми силами пытается подсластить горькую пилюлю. Отвыкли одарённые работать без комфорта. Честно говоря, я вообще не вижу какой-либо проблемы. Мне главное что? Начальство чтобы над душой не стояло, да время было, чтобы заниматься своими делами и с миром Топи ознакомиться. Не буду против, если в процессе, в мои руки попадёт что-то интересное и ценное.

Перед отбытием наведался к каптенармусу и получил необходимое снаряжение. Отдельно под роспись шёл невзрачный кулон на цепочке.

— Без него в болота никак, — объяснил каптенармус. — Комарьё и гнус в миг сожрут. Всем хорош артефакт, вот только возле самой Топи пользоваться им не советую. Зверьё с той стороны чует его за версту, могут и на прорыв ринуться. К своей магии они привыкшие, а наша им, как вишенка на торте. Как почуют, так сразу голову теряют.

В проводники мне выделили рядового Михася Кожуренко. Парень был родом из этих мест и хорошо знал все тропинки в местных лесах и болотах. Возрастом он был лет на пяток постарше меня, да и выглядел покряжистей. Кроме дороги на нём оказалась организация походного быта и уход за приданным нам лошадьми.

— Дорога будет долгая, ваше благородие, — пробасил Михась, как только выбрались из города. — Расстояние между кордонами как раз в дневной переход, но в дороге всякое может случиться, так что будьте готовы к ночёвке в лесу.

— Значит на месте будем через четыре дня? — именно с четвёртого кордона начиналась моя инспекция.

— Будем надеяться, если в пути ничего серьёзного не произойдёт — не совсем уверенно откликнулся мой проводник.

— А что в принципе может случиться? — удивился я.

— Да всё, что угодно! — недовольно хмыкнул Михась. — Зверьё дикое может напасть, местная нечисть вдруг вздумает побаловать, бурелом какой, а то и хозяева Топи могут попробовать прорваться.

М-да… недолюбливает мой проводник местную флору и фауну, но будем исходить из того, что в этом плане он явно поопытней меня будет и его проявление излишнего пессимизма имеет на то основание. Дорога оказалась вполне себе приличной и накатанной, пару раз нам даже встречались мужики на телегах из близлежащих хуторов. Всё изменилось, как только мы покинули третий кордон. Накатанная дорога вдруг куда-то пропала, оставив вместо себя едва заметную тропу. Массивные сосны и дубы сменились низкорослыми елями, да колючим кустарником. Под копытами лошадей всё чаще и чаше стала проступать болотная жижа. Для середины марта зелёной растительности уже было с избытком, что несколько шокировало. Надо сказать, что местный климат значительно отличался от привычного в этих широтах и чем ближе мы подходили к основному массиву Топи, тем заметно становилось теплее.

Как мы ни старались, но даже несмотря на то, что отправились в дорогу с первыми лучами солнца, в дневной переход мы не уложились.

— Надо искать место для ночлега, ваше благородие, — пришёл к заключению Михась. — До кордона ещё вёрст 10–15 будет и до захода солнца нам никак не поспеть, а по темноте только лошадей загубим.

— Останавливаемся, — согласился я.

Михась довольно быстро отыскал небольшой сухую полянку, где мы и расположились. Он сноровисто принялся за обустройство лагеря, а я занялся приготовлением ужина. Пока на костре доходила каша с мясом и заваривался чай в котелке, Михась обиходил лошадей и натаскал лаптёжника. Ужинать сели, когда уже окончательно стемнело.