Вернувшись назад, устроил построение личного состава. Аглая в этот раз была в сопровождении своих малолетних братьев. Насиделись мальцы в погребе и теперь с радостью хвостиками бегали за ней. Чем мне они нравились, так это тем, что не чурались любой работы и завсегда были рады помочь сестре. Почти в торжественной обстановке им были вручены сладости, специально прикупленные в городе. Аглая была награждена серебряным колечком и серёжками в комплекте, из моих прежних запасов. За отвагу и преданность делу, как я объяснил присутствующим. Малолетки едва дождались, когда я их отпущу, чтобы приступить к дегустации сладостей, а Глаша пустила слезу. Она всю жизнь донашивала: за матерью, старшей сестрой и это был её первый в жизни личный подарок. Неумело ткнувшись мне в щёку, Аглая выскочила из флигеля.

— Чего это она вся в слезах? — заприметил глазастый дед Кирей, когда я вышел вслед за Глашей. — Обидел чем?

— Да нет вроде, — пожал я плечами. — Это от радости.

— Не обнадёживай зря девку, — проворчал ещё не старый дед. — Ты что перекати — поле, сегодня здесь, а где будешь завтра и сам не знаешь. Ей же жить здесь…

На следующий день ближе к обеду у ворот объявился вестовой с обещанным приглашением. Через два дня меня ожидали в городской резиденции рода Кошелевых. Аглая вполне отошла от вчерашних переживаний и общалась со мной, как и прежде, правда временами ловил на себе её загадочный взгляд, но мало ли о чём думает девица в свои почти семнадцать лет…

Два дня промчались незаметно. Дед Кирей целыми днями где — то пропадал. Глаша со своей бандой помощников пропадала у Алевтины Захаровны, помогая той по хозяйству, а я засел за учёбу, которую основательно подзапустил за последнее время.

В полдень, как и значилось в приглашении, я стоял у ворот шикарного особняка в центральной части города. Охранники на входе вежливо поинтересовались наличием приглашения, а швейцары расторопно проводили в общую залу, где и должно было проходить основное действие торжественного мероприятия.

— Илья Алексеевич! — в толпе возник спасённый нами поручик. — Здравия желаю!

— Здравствуйте, Семён Иванович, — протянул я ему руку. — Рад вас видеть в добром здравии.

— Вы не против, если я немного побуду вашим сопровождающим. Отец беспокоится, что вы, без надлежащего опыта, запросто затеряетесь на этом празднике жизни.

— Почту за честь.

Поручик неспеша направился по периметру огромного зала, объясняя по пути, что здесь к чему. Приглашённых было с избытком. Здесь были в основном союзники рода, поддержавшие в трудную минуту, представители местной власти (куда же без них) и непосредственные участники вооружённого столкновения. Оглядывая всю эту пёструю компанию, всё больше и больше удивлялся почему Побеские вообще решились идти против такой силы.

— В том — то и беда, — горько усмехнулся Семён. — Зачастую бывает так, что победителей гораздо больше, чем тех, кто лично сражался на поле брани. Политика, едрить её…

К моему удивлению, в топе довольно часто можно было увидеть, как молоденьких девушек, так и дам в самом рассвете сил. Из гражданских почти каждый был в сообществе прекрасной половины. Побродив минут пятнадцать, мы остановились у одного из зашторенных панорамных окон. Народ стал тесниться к стенам, освобождая центральную часть зала.

Дальнейшие два с половиной часа прошли вполне предсказуемо. Главные лица рода на разный лад восхваляли победу над Полескими и пели хвалебные дифирамбы союзникам и руководству города. Далее последовала церемония награждения особо отличившихся. Я вопросительно посмотрел на Семёна и кивнул в сторону подиума.

— Нет, — угадал он, — на сей раз награды недостоин. Броневик подбили, сам едва уцелел, да и механика — водителя с того света едва вернули, кстати, не без твоей помощи.

Надо сказать, что на кителе поручика уже красовалось два родовых Георгиевских креста. Да, в этом мире существовало понятие внутриродовой наградной системы. Ничего общего с имперской она не имела и даже не приравнивалась к ней, но среди родов была в ходу. За основу была принята всё та же имперская система, только на общепринятых орденах и медалях красовались крохотные родовые гербы.

Когда церемония награждения была завершена Семён потянул меня куда — то в глубину зала. В темном углу нашлась неприметная дверь, в сторону которой он меня и подтолкнул.

— Не дрейфь! Ещё не все герои получили свои награды!

За дверью оказался небольшой рабочий кабинет с солидным канцелярским столом по центру, из — за которого нам навстречу поднимался отец Семёна.

— Рад вас видеть, Илья Алексеевич! — протянул он мне руку.

— Взаимно, Иван Ратиборович! — пожал я ему руку.

— Не буду ходить вокруг да около, — кивнул он на стоящие рядом кресла, — моё руководство предлагает вам, Илья Алексеевич, войти в род Кошелевых. Как вы смотрите на такое предложение?

Честно говоря, желания находиться под чьей — то рукой совершенно не имелось. Да, род помог бы и с учёбой, и на ноги стать, но что он потребует взамен?..

— Не хочу никого обидеть, Иван Ратиборович, но моё ближайшее будущее связано со службой Его Величеству и к данному разговору можно будет вернуться только после того, как отслужу стандартный контракт.