Я попытался высвободить руку, чтобы прижать пальцы к вискам, пытаясь унять боль. Но я, казалось, вообще не мог пошевелиться. Я услышал откуда-то голос Трики, гулкий и слабый, как будто он доносился из конца длинного туннеля.

— ДЭЙВ! ДЭЙВ! ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЭЙВ?- я мог слышать только его голос. Я не мог его видеть. Я слышал, как Стив кричал то же самое.

— ДЭЙВ! ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЭЙВ?

Затем Джейсон:

— ОН ПОД ГРЕБАНОЙ МАШИНОЙ! ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ТАМ!

Я попытался прокричать ответ, дать хоть какое-то подтверждение. Я здесь! Я здесь! Но мой рот был забит грязью, которая толстыми комками размазалась по всему лицу и носу. Я не мог говорить и едва мог дышать. Я понял, что машина, должно быть, съехала с трассы. Она упал с огромной высоты и лежала на мне вверх тормашками.

Ни Стив, ни я не заметили пропасти в темноте. Теперь я был прикован к своему сиденью, зажатый под Пинки, и уткнулся лицом в какое-то зловонное иракское болото. Для Следопытов было стандартной процедурой не пристегиваться ремнями безопасности. Было совершенно очевидно, почему. Они ограничивают ваши сектора, когда вам приходится вращать оружие, и задерживают вас при выходе из машины. Малейшее препятствие может оказаться фатальным, отсюда и правило «не пристегиваться».

Трикки должен был стоять позади меня у турели крупнокалиберного пулемета, когда машина катилась, и его, должно быть, отбросило в сторону. Стив был со стороны водителя, и я полагаю, что машина, должно быть, перевернулась на него, в результате чего он вывалился невредимым. В результате остался только я. Я лежал почти вертикально под перевернутой машиной, ужасно скрюченный и неспособный пошевелиться.

Я чувствовал себя совершенно беспомощным и совершенно одиноким. Напуганный. Почти незаметно я почувствовал, как «Лендровер» начал проседать, еще сильнее сдавливая мою грудь и ноги. Это было ужасающее чувство, как будто тебя засасывало в темное сердце ада.

Внезапно я услышала, как Джейсон выкрикивает приказы. Он пытался придумать, как, черт возьми, вытащить меня из-под фургона или снять его с меня. Я услышал, как Дез и Джо подошли к перевернутому автомобилю. Я услышал торопливое объяснение Стива — Пинки перевернулся, а Дейв застрял внизу.

Давление на мою шею и спину продолжало расти. У меня перехватило дыхание. Я слышал, как какие-то парни скреблись слева и справа от меня, но никого не видел. Я считал минуты. Прошло десять. Казалось, прошла целая вечность. Еще десять. С каждой минутой машина все глубже погружалась в трясину, погружая мою голову глубже в грязь, выворачивая и раздавливая шею и позвоночник. Я чувствовал запах гниющих листьев, а также какого-то животного или человеческого дерьма, которое стекало в болото. Вонь ударила мне в ноздри.

Мы были прямо на линии фронта 3-го ПДБ. Противник должен был находиться в затемненной местности к северу от нас и в пределах видимости. ПНВ едва работали в кромешной темноте, но никто не мог рисковать и включать какие-либо огни. Сделать это означало бы навлечь на себя шквал огня противника.

Пинки был набит всеми обычными тяжелыми боеприпасами, припасами и вооружением, и его вес все глубже погружал его в грязь. Я высокий парень, рост 6 футов 4 дюйма. Когда я сидел на переднем сиденье, моя голова упиралась в перекладину. Теперь он был почти полностью погружен в воду, вдавленный в болото массой машины, стоявшей над ним. Постепенно моя голова пришла в норму.

Я почувствовал, как внутри меня поднимается тошнотворная волна паники. Я, нахрен, собираюсь утонуть в этой грязи и дерьме здесь, внизу! А потом я услышал, как ребята начали выкапывать меня. Джейсон шел впереди, подгоняя их. Но я был так глубоко под машиной, и она уже опустилась так низко, что чем больше они копали лопатами, тем больше оседал Пинки. Это был ужасный, порочный круг, игра с нулевой суммой.

Я почувствовал, как грязь просачивается в мои глазницы, а затем она оказалась у меня на глазах. Я был ослеплен этим. Я почувствовал во рту едкий металлический привкус крови. Я решил, что у меня, должно быть, внутреннее кровотечение, поскольку фургон медленно, но верно выдавливал из меня жизнь. Было ясно, что выкопать меня не получится.

Я чувствовал себя таким одиноким. Что за способ умереть.

Глава 29

Я услышал, как под машиной ползет чье-то тело. Чья-то рука потянулась ко мне, отчаянно царапая, нащупывая в густой грязи. Пальцы коснулись моих пальцев; потянулись, чтобы взять меня за руку. Кто бы это ни был, он не пытался меня вытащить. Эта рука просто крепко держала меня за руку. Он знал, что меня ничем не сдвинешь с места. Чье-то лицо приблизилось к моему, призрачно-белое в темноте. Это было непросто. Он заговорил со мной. Он не задавал глупых вопросов вроде: «Дэйв, ты в порядке?» Все, что он делал, это молол чепуху, рассказывая о барах, которые мы часто посещали, и о том, как мы пытались окрутить всех встреченных женщин.

— Я никогда не говорил тебе, приятель, но когда ты встретил Изабель, эту великолепную французскую птичку, в баре «За кулисами», помнишь? Ну, ты решил приударить, и она спросила: «Ух ты. Кто это с тобой — высокий, темноволосый, молчаливый?» Я сказал ей, что единственная причина, по которой ты молчал, заключалась в том, что ты ее бы усыпил, если бы открыл свой чертов рот.

Я пытался не рассмеяться с полным ртом грязи и крови.

— Я сказал ей, что ты будешь говорить о процедурах при потери связи, или отборе, или о какой-то подобной ерунде всю ночь напролет. Я сказал ей, что я тот мужчина, который ей нужен. Тебе удалось закадрить ее, приятель, только потому, что она затащила тебя на танцпол и увидела, какой ты дерьмовый танцор. Она сжалилась над тобой, вот и все.