По мере того как день шел к концу, мое негодование остывало. Я полагал, что именно это и должно было произойти: на этом этапе войны британские боевые потери были незначительными, если вообще были. Вероятно, старшие офицеры и политики подняли шумиху, когда стало ясно, что целый патруль Следопытов пропал без вести в тылу врага.

Весьма вероятно, что были люди выше по звену, чем бригада, которые болтали о «британском сбитом «Черном ястребе»», печально известном инциденте 1993 года, в ходе которого десятки элитных американских солдат были пойманы в ловушку, расстреляны, захвачены в плен и подвергнуты пыткам сомалийскими боевиками в Могадишо. Я прокрутил этот сценарий в уме добрых несколько раз, и мне стало немного легче после того разговора без кофе. Я был уверен, что у них были на то свои причины.

В Следопытах операции развиваются стремительно, и вскоре мы приступим к нашей следующей миссии, в этом я не сомневался. Если этот разговор привел к извлечению уроков, которые улучшат будущие операции и спасут жизни парней, то, возможно, это было достаточно справедливо. Но все же это оставило у меня плохое послевкусие.

Весь тот день парни из других патрулей ПФ продолжали подходить поболтать. Они слышали о нашей миссии и не могли понять, как мы выбрались оттуда живыми. Они были приглашены присоединиться к вечеринке: я тоже понятия не имел, как нам это удалось.

Если и была какая-то положительная вещь, которая вышла из всего этого, так это коллективное осознание того, насколько бесполезной была предоставленная нам информация. Районы, которые считались незанятыми или безопасными, были далеки от этого, и иракцы были более чем готовы дать бой. От командира бригады поступил приказ: все патрули Следопытов теперь должны быть увеличены до четырех машин. Таким образом, мы удвоили бы нашу огневую мощь.

На следующее утро мы выдвинулись с бригадой на северо-восток, в сторону Басры. Мы промчались через открытую пустыню, чтобы соединиться с Королевской морской пехотой, которая в первые часы войны нанесла воздушный удар по южному Ираку и захватила полуостров Эль-Фау. Оказавшись там, мы направились в заброшенный лагерь иракской армии, которому предстояло стать нашей базой на несколько недель. Мы нашли старый ангар, где могли бы разбить лагерь вместе с нашими любимыми машинами. До этого момента мы дрыхли на открытом воздухе, так что это была сущая роскошь.

Лагерь представлял собой большое старое сооружение, состоящее из группы голых бетонных конструкций, которые, казалось, были заброшены в течение некоторого времени. Но ключевым моментом было то, что у него было большое прочное здание, в котором штаб бригады мог разместить свою оперативную комнату и ячейки планирования. У них был сложный и чувствительный компьютер и оборудование связи, и они были чертовски заняты миллионом и одной движущейся деталью, относящейся к военным действиям, включая выполняемые воздушные миссии. Они могли работать в палатках в пустыне только до тех пор, пока не найдут что-то получше.

Саперы бригады натянули по периметру комплекса колючую проволоку и соорудили сангары из мешков с песком на въезде и выезде. Вскоре у нас появились команды парней, которые сновали туда-сюда за приказами, включая группу парней из SAS. Они собрались, чтобы проинформировать командира бригады о том, чем они занимаются в этом районе, и для обмена информацией. Пара парней из SAS были бывшими Следопытами, и они забрели в наш ангар поболтать.

Парни из SAS были одеты в гражданское, и они ездили на джипах типа «Тойота», четыре на четыре. Они проводили операции в Басре и ее окрестностях, и хотя им нравилось то, что они делали, в их глазах можно было увидеть лишь намек на зависть, когда они услышали об операции в Калат-Сикаре. Они знали, что у них мало шансов проникнуть вглубь Ирака или быть отправленными на задание проехать сотни километров в тылу врага.

Херефорд гораздо более крупное подразделение, чем Следопыты. Это менее личное, и вы могли бы годами не видеться с другими бойцами вашего эскадрона. Неизбежно вы бы отчасти утратили то чувство единения, которое было у нас в Следопытах, а также близость и братство. Была фраза, которую мы часто использовали в Следопытах: «Хватай перемены за руку, пока они не схватили тебя за горло». Многие парней, покинувшие Следопытов, поняли, что они потеряли, только когда они ушли.

Когда вы покидаете Следопытов, вам дарят статуэтку оператора, совершающего прыжок HALO. Взамен один из парней дал Следопытам кое-что для Комнаты по интересам. Это была статуэтка парня из SAS, пробиравшегося в непогоду через Пен-И-Фан. Внизу была надпись: «Следопытам: наслаждайтесь этим, пока это длится».

Но, по правде говоря, когда мы обменивались историями о войне, было немного зависти с обеих сторон. Парни из SAS были на пике своей игры, и они неустанно выполняли свою острую, подлую работу. В последний раз мы видели их в Херефорде, когда они пьянствовали после похорон, когда еще один бывший оператор Следопытов был убит во время операции. В той работе, которой мы занимались, был высокий уровень смертности, и никто из нас никогда не знал, чьи похороны могут быть следующими.

Наш ангар на самом деле был старым сельскохозяйственным сараем с кирпичными стенами и крышей из гофрированного железа. Он прекрасно подходил для наших целей и был похож по размерам на наши ангары в Великобритании. Все шесть машин были доставлены внутрь для столь необходимого технического обслуживания и ремонта. Теперь мы точно знали, что иракцы собирались сражаться, вместо того, чтобы сдаваться толпами, и нам нужны были Пинки в отличном состоянии.

Мы проигнорировали множество пулевых отверстий, проделанных в легкосплавном кузове. Они не представляли угрозы для текущих операций. Самые худшие мы заклеили скотчем цвета хаки, и они были готовы к работе. Пара топливопроводов была повреждена и нуждалась в замене, и, к счастью, у нас были запасные части для этого. Удивительно, но блок предохранителей в нашем фургоне все еще почти работал. Мы заменили сломанные предохранители и заклеили его скотчем, после чего решили, что он вполне может продержаться до конца нашей войны в Ираке.