– Килин…– утвердительно кивнул Эван. – Долгий осмотр вышел. Проходи.

Килин подошел к столу и оставил на нем короткие заметки, составленные при осмотре.

– Ну, и? Рассказывай. – Эван сел и властно положил руку на хиленький стол.

– Она считает, что ей семнадцать лет. Очень капризная, ведет себя как подросток. В целом здорова, но ей нужно набрать вес и поспать. Мы её долго загоняли, она сильно похудела. К тому же, три года в аду тоже сказались, я думаю её реабилитация будет тяжелее.

– Она опять засыпала вопросами?

Килин кивнул и размял шею.

– Я не стал нагружать её, она и так в шоке. Не удержался и сказал глупость – что вырву ей руки, если она будет молчать. – виновато отвел взгляд Эван.

– Это в твоем духе. – весело сказал Килин и словил недовольный взгляд. – Я понимаю, что ты устал. Мы все устали. Но дадим ей хотя бы пару дней.

– У нас нет пары дней. Селинн приступит уже завтра, время не стоит на месте.

– Тогда я буду дежурить их на всякий случай.

Эванлин кивнул и вернулся к работе над какими-то бумагами.

Кайса жадно осматривала стены вокруг себя в попытке понять или угадать свое местонахождение. Но стены были абсолютно обычными – белые, уходящие в серый, хоть и потертые, явно покрашенные очень давно. И редкие железные двери с небольшими указателями. Она ошибалась, когда предположила, что это обычный дом. Все это было похоже на странную больницу или что-то подобное. В ее сельских больницах стены покрашены в самые несуразные цвета, а двери деревянные и жутко скрипящие. Спустившись этажом ниже, они остановились, Таммел указал куда идти и оставил ее одну во влажном и гулком помещении. Проверив дверной замок, она двинулась в сторону душевых кабин и провела там минут сорок.

«С момента пробуждения прошло пару часов, а все уже изменилось, будто это не моя жизнь вовсе. Потерять три года в памяти – это конечно супер… Молодец, Кайса» – отругала она себя.

Горячие капли стучали по влажным волосам, прилипшим к телу пластом. Девушка попыталась напрячь мозг и уцепиться хоть за что-то. Она сжала кулаки и прижала их к нагревшейся плитке. Подняла лицо к потолку, и вода заполонила ее зажмуренные глаза и лоб. Неожиданно вода похолодела и в нос ударил легкий запах мокрой древесины и озона. Кайса болезненно задергалась и скрутилась, руки заломило, а сердце панически забилось. Она распахнула глаза и увидела на мгновение себя. Как она пыталась кричать, но ее рот был плотно закрыт чужими твердыми руками. Истерическое мычание скрадывал сильный ливень. Было так холодно, наверное, самая холодная ночь за лето. Ее уносили, и она всеми силами вырывалась. Потянувшись к удаляющемуся дому рукой, она запечатлела его в последний раз. Кайса молилась, чтобы ее родные были живы. Неожиданно руку схватили, и она увидела лицо. Смутно знакомое, оно явно было не отсюда. Вглядевшись в глаза напротив, Кайса вспомнила их: они же ее оглушили прошлой ночью. Испуганная смуглая девушка крепко держала ее за вытянутую руку и внезапно вечерние краски вокруг растворились, ливень превратился обратно в горячий душ, а ошарашенная Кайса на полу выдернула руку и сжалась, чтобы прикрыть наготу.

– Селинн, что там происходит? Она ранена?! – кричали снаружи.

Селинн быстро оглядела ее и ответила голосу снаружи:

– Нет. Не совсем… Кажется, началось!

Селинн смотрела на дрожащую, объятую страхом девушку, с самыми стеклянными глазами, которые могли треснуть от еще одной слезинки. Кровь одной струйкой текла из носа, окрашивая всю нижнюю часть лица в бордовый, неаккуратными пятнами растекалась по рукам и ногам, исчезая в сливе.

Склонившись, Селинн проговорила:

– Усни.

И мир снова пропал.

Мерзкий звук бил по ушам без остановки. Он был такой смутный, приглушенный, и даже таким оставался безумно раздражающим. Глаза судорожно забегали под веками и ресницы слегла покачивались от этих движений. Что-то напоминающее протяжное кваканье или истошный крик кролика. Она уже слышала такое на ферме, когда отец забивал кроликов, держа их за уши. Помотав головой из стороны в сторону Кайса искала источник звука. Он был то справа, то слева, а после и вовсе оказался сзади.

«Я же сейчас, кажется, лежу? Неужели эти звуки исходят из подушки? Может этажом ниже?»

Девушка резко распахнула глаза и быстро проморгалась. Нежный солнечный луч падал на ноги и немного согревал их. Нижнюю часть лица жутко стягивало, голова будто бы лежала безостановочно на наковальне и была готова сдаться и расколоться сию минуту. Восстановив картинку из двойной сонной в четкую, Кайса заметила сидящую фигуру рядом. Девушка, та самая из душевой, сидела у кровати, сложив руки в замок, расположившийся на коленях.

Оливковая кожа, черные агатовые глаза, полуприкрытые, как у ленивой кошки. Тем не менее, ее взгляд выражал некую обеспокоенность, словно Кайса могла наброситься на нее или выкинуть что-то сумасшедшее. Девушка слегка склонила голову и почти что шепотом сказала:

– Привет. – а потом прочистила горло, видимо от долгого молчания и продолжила. – Как ты?

Кайса сонно огляделась, сдвинув брови и приподнялась. Спутанные блондинистые волосы были наэлектризованы и лезли в лицо. Кайса ощущала, как отекло ее лицо и все еще ощущалась стянутость на подбородке. Она провела по нему рукой и обнаружила корку засохшей крови. Зажмурив на несколько секунд глаза, она обратила открывшийся взгляд на девушку, напротив.