Выпив «Мартини» и, мысленно обругав этот напиток, он с бутербродом в руке направился в зал. И тут, вдруг, словно что-то щёлкнуло у него над головой и всё преобразилось. Ненавистные курсанты и школьники стали любимыми. «Это же наши защитники, надежда и опора». Картонные декорации показались теперь верхом совершенства, чуть ли не лучшим из того, что он видел в театрах. Актёры, вышедшие после антракта и игравшие на сцене, стали блистать талантом и красотой.

«Воистину вино нас примиряет с действительностью». — Подумал Буквоедов и, крикнув «Браво!», в ответ на очередную реплику героини, предложил мужчине, сидевшему рядом, проследовать с ним в буфет. Мужчина не отказался.

Затем Буквоедов угощал актёров в забегаловке на углу, обещая им фантастическую похвалу. После этого пил с прохожими в подворотне, с отъезжающими на вокзале. И с кем только не пил, пока добрался до дома.

Дома Буквоедов вышел на балкон и ему померещилось, что перед собой он видит редактора. Редактор был прозрачным, невесомым, как воздушный шар, и при этом задавал вопросы.

— Кто ты такой? — спрашивал редактор.

— Я — Солнце Российской журналистики! — Остервенело, кричал Буквоедов, отвечая, как ему казалось, на очевидное.

— Где положительная рецензия?

— Я хотел её написать, но не смог, случайно ушёл в запой, — оправдывалось «Солнце».

— Всё же хотел? — Злорадствовал редактор. — А, где же твои принципы, ведь ты не собирался?

— Мой принцип — беспринципность! — Орал Буквоедов, и швырял в «редактора», в этот фантом, цветы в горшках, стоявшие на подоконнике.

Закончилось всё хорошо. Не смотря на административные взыскания со стороны правоохранительных органов, штраф, и диагноз «белая горячка», Буквоедов остался сотрудником уважаемого издания.

Работает журналист, служит не лёгкому делу и мечтает стать первым в газете, а если повезёт, то и в профессии.

Я бывал у Цветковых каждый день. Приходил с раннего утра и засиживался до полуночи. Это было неприлично, но на приличия я внимания не обращал. Находиться в её доме, рядом с ней — вот что было для меня главное. Я был влюблён, надо мной подсмеивались, но, возможно, из-за этого и не прогоняли.

С обожанием я рассматривал её руки, глаза, волосы. Следил за тем, как говорит, как жестикулирует. Её смех был самой желанной музыкой. Всё это завораживало и не давало покоя ни днём, ни ночью. Пока имел возможность её видеть, был спокоен. Но, как только мне намекали на поздний час, охватывала тревога. Казалось, что я её больше никогда не увижу.

Домой я всегда возвращался с тревогой на сердце, зато каждое утреннее пробуждение было праздником. Я наскоро умывался, одевался и бежал к Цветковым.

Пока они спали, сидел на веранде, слушал птиц, смотрел, как растут цветы, мечтал. Постепенно их дом пробуждался. Бабушка Гавриловна ставила самовар и поила меня чаем.

— Верка, поднимайся! — Кричала Гавриловна в доме. — Ухажёр твой давно пришёл. Смотри, разлюбит. Кавалеры не охочи до лежебок.

Вера вставала не сразу, а когда вставала, ещё долго ходила по комнатам, ахала, зевала, капризно ругалась с бабушкой, мамой, дядей Мишей, и лишь после этого, прихорашиваясь на ходу, выходила ко мне на веранду.

— Какой ты смешной. — Говорила она добродушно. — И откуда в таком крошечном тельце такие взрослые чувства? Тебе варенье положить?

Я кивал головой.

— Ты, Игорёк, ещё маленький и во взрослых барышень тебе влюбляться нельзя.

— Почему? — Удивлялся я.

— Потому, что я не смогу, даже если захочу, стать твоей женой. Я выйду замуж за сверстника, а скорее всего за человека, который будет гораздо старше. И если ты меня не разлюбишь, для тебя это станет трагедией. Будешь страдать. Только поэтому.

— Вера…

— Что, влюблённый мой? — Смеялась она.

— Если ты можешь стать женой человека, который гораздо старше тебя, то почему бы не попробовать стать женой человека, который тебя гораздо младше?

Вера в ответ на этот, для меня предельно серьёзный вопрос, хохотала до слёз и говорила, что её скорее в тюрьму или в сумасшедший дом посадят, чем разрешат выйти замуж за ребёнка.

Прошли годы, я встретил Веру Цветкову. Она поблекла. Шла под ручку с третьим мужем, который был её гораздо младше. Вспомнили прошлое, дачные деньки, мою безответную любовь и прослезились.