Народоволец Д.А. Клеменц, дядя будущей жены С.Ф. Ольденбурга, справляясь о здоровье Сергея Сергеевича, тогда же возмущался сразу Д.С. Сипягиным и В.Р. Розеном, приписывая последнему влияние на П.М. Мелиоранского, который «тоже кипит гневом и негодованием на студентов».

Идеолог социал-демократической партии в статье «О демонстрациях» указывал что революционная организация студенческих выступлений является для них желанным и притом недостижимым образцом: «Если бы демонстрациям предшествовала обдуманная, систематическая и широкая агитация в рабочей массе, подобная той, которая имеет место в студенческой среде,— где перед каждой большой демонстрацией происходит множество подготовительных совещании и собраний, —то на наш призыв откликались бы не тысячи, а десятки тысяч рабочих, и тогда мы повели бы с нашими “усмирителями” совсем другой разговор». Главнейшую роль студентов в революционном движении Плеханов признавал и объясняя убийство Д.С. Сипягина борьбой монархистов с левыми студентами, а не с рабочими [Г.М. Плеханов «Сочинения (1900-1903)» М.: Госиздат, 1926, Т.12, с.190, 199].

Так раз к 13-14 годам формируются основные политические воззрения, и С.С. Ольденбург под влиянием убийств Н.П. Боголепова и Д.С. Сипягина уже тогда мог правильно осознать, кто представляет собой самую страшную опасность для России. Естественны разнообразные влияния и со стороны православной, монархической литературы, с которой он не мог не ознакомиться, живя в Российской Империи.

24 мая 1908 г. В.И. Вернадский писал жене из С.-Петербурга: «Сергей очень устал, кажется, очень огорчён Сегоней, и всё как-то здесь грустно». В дореволюционной семейной переписке Вернадских политические расхождения с Сергеем Сергеевичем ни разу прямо не упомянуты. В данном случае огорчение С.Ф. Ольденбурга может быть вызвано ими.

Учась на юридическом факультете, Сергей писал стихи и небольшие рассказы, чем позже никогда более не занимался. Политические переговоры по телефону возмущали своим правым направлением Н.Е. Вернадскую. Ольденбург вёл их прямо в её квартире, пользуясь дружбой Вернадских с его отцом. Такие детали попали в некролог, написанный Ю.Ф. Семёновым, скорее всего, о виденном им своими глазами в Москве до 1910 г. и отъезда в Тифлис. Ю.Ф. Семёнов там же упоминает, что Сергей Сергеевич постоянно опаздывал к обеду Вернадских.

Георгий Вернадский подобного своенравия не проявлял и был воспитан апологетом П.Н. Милюкова. О чём в эмиграции очень жалел: «Милюкова я ненавижу именно за то что им был увлечён и верил ему» (май 1922 г.) [«Источник», 1999, №1].

Явно нельзя говорить о космополитическом либерально-интеллигентском образовании. С.С. Ольденбург получил какую-то мощную русскую культурную и православную закваску, которая со временем развивалась в ещё более правом направлении. По религиозной части тем более нет никаких причин рассчитывать на влияние со стороны отца. О полном расхождении относительно христианского исповедания известно из сообщений о встрече С.С. Ольденбурга с отцом в 1923 г. в Берлине.

«Православие есть нечто большее, чем просто вероисповедание, - оно есть целостный жизненный идеал, сложная совокупность оценок и целей; и хотя в жизнь народом оно претворялось и претворяется весьма несовершенно, в той или иной мере печать его лежит на всех народных созданиях», писал в 1922 г. Георгий Флоровский [Г.В. Флоровский «Из прошлого русской мысли» М.: Аграф, 1998].

Совсем иное: «история русской интеллигенции - это история русского революционного движения. Оба понятия неразделимы. Русская революция была одновременно и творением, и смыслом существования интеллигенции» [Тибор Самуэли «Интеллигенция и революция» // «Новый Колокол. Литературно-публицистический сборник» Лондон, 1972, с.366].

С.С. Ольденбург, следовательно, совершал идейное развитие в противоположную сторону и не принадлежал к такой интеллигенции. В доэмигрантский период его можно отнести скорее к лагерю сторонников сборника «Вехи», которые предъявили акт «капитуляции поборников русской идеи перед самодержавием» [«Свободная мысль», 1997, №7, с.37].

Монархисты использовали слово «космополит» как ругательство. Так же и «интеллигент, брр, какое омерзительное слово» [П.Н. Краснов «Фарфоровый кролик. Волшебная песня» Пг.: В. Березовский, 1915, с.267].

О заслуженном недоверии Императора Николая II к интеллигенции С.С. Ольденбург будет писать в биографическом очерке о Государе в 1925 г. [В.И. Назанский «Крушение Великой России и Дома Романовых» Париж, 1930, с.169].

«Вехи» т. Ленин назвал: «сплошной поток реакционных помоев», ложно приписывая всей к.-д. партии идеологию «Вех». Сборник умеренно-правых публицистов в действительности был направлен против революционных интеллигентских левых партий, отнюдь не исключая к.-д. [В.И. Ленин «Полное собрание сочинений» М.: Политиздат, 1980, Т.19, с.167, 173].

Сочинения Ленина за 1909 г. наглядно показывают разгром монархистами революционного движения и то, какой межусобный раскол внесло в их ряды учреждение Императором Николаем II Г. Думы. Хотя она и не нужна для монархического строя как такового, но использование Г. Думы позволило утилизировать в ней враждебные самодержавию демократические партии и уменьшить приносимый ими вред России. Учреждение Г. Думы имело целью усилить монархический принцип, а не заменить его демократическим.

Октябристы, к которым относил себя С.С. Ольденбург в ту пору, активно поддерживали авторов «Вех». Но он прислушивался и к голосу явных черносотенцев.