Я поставила графин с остатками воды на столик, а сама подошла к зеркалу, всматриваясь в свое новое лицо. Длинные волосы были почти до пояса.

– Красавица, - решила я, заваливаясь на софу. Состояние было такое, что впору мышам мягкие тапки выдавать. В окне падал бесконечно - серый снег.

– Меня похитило зло и запретило ходить на работу. После такого хочется расцеловать зло в обе щеки, - пробухтела в расшитую подушку, одной рукой наливая себе еще воды.

Мышь?

Я прислушалась, понимая, что в замке мыши! Нет, а почему герцог их не ловит? Не порядок!

С этой мыслью я уснула.

Проснувшись от дикой жажды, я облизалась на графин и поклялась из крепкого пить только чай.

Сдувая с лица пряди, я села и стала искать глазами воду. Но воды не было. Графин был отвратительно пуст.

Я стала искать звоночек, но не нашла. Схожу – ка я за водой!

Моя рука сгребла тяжелый подсвечник со стола, который тут же вспыхнул. Открыв дверь, я стала спускаться по лестнице. Стоило мне спуститься вниз и пройти два запутанных коридора, как я услышала негромкий голос: «Может, доктора позовем! Милли, ты как?».

Глава 6.

«Мне показалось, что в коридоре промелькнула мантикора!», - послышался дрожащий голос. – «Я так испугалась! А теперь мне плохо… Ой….».

«Милли! Давай я сбегаю за доктором Миддлтоном!», - второй голос показался очень встревоженным.

«О! Нет! Только не он! Я несла хозяйке ужин, а потом увидела… мантикору! Она была возле комнаты хозяйки!», - простонал голос Милли. – «Я уронила поднос, бросилась бежать и….».

«Тише, Милли… Ты пока полежи, а я скажу хозяину…», - донесся голос и шуршание платья.

Сгорая от любопытства, я решила пойти на голоса. Они привели меня к приоткрытой двери. Осторожно отворив дверцу, я увидела служанку, которая склонилась над другой.

Я вошла в комнату, где на полу лежала та самая девушки, держась за живот.

– Ничего, сейчас пройдет, - цедил слабый голос той самой блондиночки – провожатой. Она цеплялась рукой за рыжую подругу в точно таком же платье и стонала, как героиня фильма для взрослых.

– Госпожа!
– ахнула вторая служанка, тут же опуская голову. Я всучила ей подсвечник в руки, а сама бросилась к несчастной.

– Помогите перетащить ее в кровать! – рявкнула я, видя, как бедняжка кусает губы от боли.

– Нас только двое! Остальных слуг распустил его сиятельство, - лепетала девица с подсвечником.

– Давай-давай, моя хорошая, – поплевала я на руки и осторожно пытаясь поднять роженицу и дотащить ее до кровати. По пути я подвернула ногу, но боли почти не заметила. Уложив роженицу на кровать, я обернулась:

– Готовьте…

И тут я осеклась. А что здесь есть вообще?

– Что с ней? – спросила вторая служанка.

– Живот болит, - сквозь зубы процедила несчастная. – Я наверное, переела…

– Комплиментов, - согласилась я, пытаясь снять с нее одежду. – Рожает она. Несите воду, чистые полотенца, мыло, ножницы, спирт и … щипцы!

Я услышала звук, закрывающейся двери. Нога ныла нестерпимо, а я залезла на кровать, пытаясь раздеть красавицу. С ее лба текли бисеринки пота, а искусанные в кровь губы пересохли.

Я сняла с нее фартук, попыталась снять платье, но там был корсет и еще рубашка!

– Как капусту! – выдохнула я, утирая пот со лба.

Корсет был зашнурован так туго, что у меня бы глаза на лоб вылезли. Слезая я с кровати и понимая, что ножницы нужны прямо сейчас, я бросилась обыскивать комнату. Облазив ящики стола, я достала золотой ножик для конвертов и принялась разрезать тесемки корсета.

Тесемки лопались с таким звуком, словно кто-то стучит пальцем по картонной коробке.

Под корсетом была намокшая от пота рубаха. Я скинула все на пол и принялась снимать мокрые панталоны.

Ни воды, ни дезинфекции, ни щипцов, ничего нет! Как тут работать?

Глава 7.

Собрав все подушки на кровати, я подложила их бедняжке под спину. А потом бросилась к трюмо, открывая все флаконы подряд.

– О! Надеюсь, подойдет! – обрадовалась я, плеснув вонючий одеколон себе на руки и растирая их до локтя.

От меня несло так, что мухи должны умирать на подлете, а чудом выжившие рассказывать страсти – мордасти своим внукам.

– Тише, тише, - успокаивала я бедную роженицу, по лбу которой стекали капли пота. Она стонала и чуть не плакала. Ее рука цеплялась за одеяло, а из плотно стиснутых губ вырывались нечленораздельные звуки.