– У меня зуб болит! – возмущался мужик. – Где эта докторша?!

Да, доктор Миддлтон все-таки отомстил мне в финале! И теперь вся его клиентура живет под моей дверью. Придется и мне обзавестись чудодейственной клизмой для разгона пикетчиков и демонстрантов своих симптомов.

– Герцог! – опешили люди, когда муж вышел из кареты и протянул мне руку. Вот мне вот сейчас вот прямо так нужно вылезать, да?

– Где эта докторша? – спросил мой муж со всем аристократическим высокомерием.

– А вы не смейте ее обижать! Мы ей на памятник собираем! – стали бушевать люди. – Это – святая женщина! Знаете, скольким она помогла!

– А нету ее! Шляется где-то! – пожала плечами старушенция. – Я уже с утра занимала! Со вчерашнего! У меня глаза почти не видят. Совсем слепая стала. Пусть капли мне пропишет!

Я уже собиралась врасти в сидение, как вдруг меня заметили и опознали!

– Да вот же она! – ткнула в меня добрая «слепая» старушенция.

– О, нет! Что вы? – выдохнула я, видя, как на меня оборачивается муж. Все, кажется, мне конец.

– Значит, этот ваше? – спросил Элеон, сощурив глаза. – Значит, эта докторша - вы? И вы мне лгали?

– Ну, как бы... – начала я. – Не то, чтобы лгала… Недоговаривала… Ну, раз так получилось! Пойдем знакомиться с нашим любовником!

Я осторожно выбралась из кареты, понимая, что этот день настал.

– То есть, ты уходила, чтобы лечить людей?
– спросил герцог, осматривая мою теперь уже красивую и очень современную, по меркам нынешнего века, больничку.

– Вот теперь –то вы поняли, что я не Фелиция? – улыбнулась я. – Фелиция такого не умела. А я так зарабатывала себе на жизнь, пока не очутилась в ее теле. Как раз в тот момент, когда вы напали на карету.

– И сколько вам лет? – спросил муж, глядя на меня с подозрением. – На самом деле…

– Эм… Мне сорок шесть в этом году, - усмехнулась я. – Но судя по телу девятнадцать!

– Памятник рядом с герцогом! – слышался голос старухи.

– Напротив! Пусть смотрят друг на друга! – спорили на улице.

– А я могу помочь? – спросила Иветта, осматривая мой новый дизайн. – Я когда жила у Миддлотонов на правах родственницы, я многое видела! И многому училась! А потом меня отправили в деревню! Но кое-что помню! У меня вообще детство было, то здесь, то там…

– Ой мать моя! – дернулся герцог, которого я считала очень храбрым. На него жутким взглядом смотрела моя мантикорка. Ею теперь пугают детей для воспитательной профилактики.

– Ну, я слышала, что мантикора вы по отцу, - заметила я, погладив мое чудовище. А потом второе.

– Я считаю, что лечить людей это благородно! Герцогиня Мажестрис помогает простым людям... Почти бесплатно…- тут я немного приврала вспоминая дневную выручку. – А теперь выйдете! Я бы хотела посмотреть Иветту.

Через десять минут, я вышла очень задумчивой. Поэтому начала издалека. Следом за мной вышла смущённая и красная Иветта.

– Я хотела спросить. Как уживаются мантикотики? Особенно в детстве? – спросила я, вспоминая свой медальон. Значит, не врет. Надо будет опробовать его на других!

– Вы сейчас о чем? – спросил муж, насторожившись. Он уже полчаса слушал про мой памятник. И победили те, кто решили поставить меня напротив него.

– О том, что ты станешь сначала дядей, а потом папой! – усмехнулась я.

Герцог бросился к Иветте, а глаза его вспыхнули огнем.

– Кто?!!

– Не скажу, - прошептала Иветта.

– Так понятно кто! Кузнец! – послышались голоса очереди. – Да у нее на лице написано!

По взгляду мужа стало понятно. Кузнецу срочно нужно менять внешность и на козьих копытах пересекать границу владений.

– Я согласен, - орал кузнец, пробиваясь через толпу. А что? Городишко - маленький! За ним уже и сбегать успели! – Я женюсь! Я хотел к родителям, а у нее их нет! Она сиротой значится! А так негоже!

– Он знает, кто ты? – осторожно спросила я, видя, как засияли глаза Иветты. Вот тебе «ибизнес»!

– Да, знает! – вздохнула Иветта, а я успокоилась.

Так что, каждому свое. Кому –то бизнес, а кому-то «ибизнес». А медальон все-таки работает! К нам тут никакие охотники не собираются? А то мне срочно нужен ренген и узи? Нет? А жаль! Ну, что ж! Подождем!

КОНЕЦ