Власов пересказал Владиславу свой разговор с Петровым.

– Ленин уничтожил мозг России, а Сталин добил её тело. Советский народ возник как продукт разложения Российской Империи. Сейчас деградация человеческого капитала уже достигла такого масштаба, что любая форма правления в стране заведомо обречена на неэффективность и провал. Так что, какие концепции не пиши всё равно выйдет джамахирия.

– Классная отделка, кстати. И почему ты уверен в этом?

– Я провел на востоке очень много времени. Почему я уверен? Советский народ разрабатывался, чтобы жить в мире коммунистического тоталитаризма. Как изолированная от остального мира общность людей. Советская система была намного прочнее сегодняшней, и она рухнула под действием этой деградации. Эта власть кончит также. И никакие виртуальные надстройки не помогут ней.

– Ты считаешь, что открытие наших исторических скелетов в шкафах в итоге разрушит государство?

– Нет. То, что немцы смогли совершить покаяние, это в итоге придало их нации второе дыхание. А то, что мы не смогли совершить покаяние за советский период, послужило причиной нашей деградации. Причиной того что мы вот по-прежнему стоим на месте.

– Я согласен с тобой отчасти. Всё-таки для меня советский период не был отвратительным. Да. Была репрессивно-гулаговская помойка, колхозы, коллективизация, борьба против духовенства, дефицит и прочая КПССная дребедень, но был и огромный порыв к модернизации, который после двадцатого съезда получил гуманитарную составляющую. Если бы Горбачев смог сохраниться Союз на тех идеалах зарождающийся демократии, то сейчас мы имели бы другое общество.

– Звучит, как очередная идейка из серии “как нам обустроить Россию”. Я тоже могу сказать, что, – он задумался, – Если бы правители ещё Российской Империи смогли поломать рабское устройство тогдашней России, отменить крепостное право и всё такое, а потом перейти от копирования всего французского в форме карго-культа к реальному осмыслению идеалов французской революции, вот тогда у страны была бы надежда. А сейчас? Только дальнейшая деградация. Понимаешь, как бы нашему человеку не хотелось придумать какую-то свою национальную систему, чтобы потом ей с упоением гордиться, но лучше демократического устройства общества человечество пока ничего не придумало.

– Как же Китай? Они как раз использовали эту модель преобразованного социализма и поднялись на ней.

– У них там своя модель. Социализм там только для дураков, а нормальные китайцы, которые приближены к партийным кормушкам давно уже живут при капитализме. Мне даже жаль нашего человека. После провала советского эксперимента он окончательно стал тем, кем был всегда – серой рабской пылью.

– Тебе вот за такие разговоры в другой компании могут и по роже дать, – пошутил Власов.

После посиделок Михаил продолжал пребывать в подавленном настроении. Ему показалось странным, что ближе к вечеру Анну попросили подъехать куда-то по работе. Чтобы развеяться, он налил себе выпить и взял Черновик.

“ …. философия государственного устройства “государство для человека” предусматривает постановку интересов человека на первый план. В таком государстве чиновничий аппарат власти выступает в качестве наемных менеджеров, а не сакральных властителей государства. При такой модели государство в первую очередь создает условия для развития, а не осуществляет развитие мобилизационными методами. В экономике государство выступает в роли регулятора, позволяя экономике развиваться исходя из частной предпринимательской инициативы населения. Для государства типа “государства для человека” характерно разделение властей, демократическая система управления, верховенство закона, развитая правовая система. Особым приоритетом для такого государства является обратная связь с населением и наличие рабочих социальных лифтов…..”

Тур Михаила по регионам начался с посещения Иркутска. Власов изучил самолет, на котором он должен был лететь вместе с парочкой коллег, женщиной социологом и группой околовластных журналистов. Внутренняя отделка салона, конечно, была выполнена в помпезном стиле дорвавшегося до денег нового русского барина. Михаилу это казалось диким, но один из попутчиков объяснил ему, что после экскурсии по городу ему вообще не захочется покидать самолет. Целью поездки была консультация губернатора. Скоро должны были пройти выборы, администрация решила предоставить губернатору технологию голосования. Сказать, что Михаил увидел много нового за время своего двухдневного пребывания – означает не сказать ничего. Образ глянцевой, поднявшейся с колен России теперь уже окончательно разорвался у него в голове сразу после этой самой ознакомительной экскурсии по городу. Потом была другая поездка и другая экскурсия по двум оборонным заводам. Потом был Магадан, Архангельск, Владивосток, Саратов, ещё оборонные заводы, Екатеринбург. В конце концов, всё кончилось Кавказом.

Власов понял, почему Петров забраковал его концепцию. Да и кому это вообще, в конце концов, было нужно? Изменить стране было гораздо проще, чем изменить страну. По прибытию в Москву Михаил написал текст, в котором отразил свои мысли.

“ В ходе работы были выявлены глубокие нарушения в исполнении Национальных Проектов и федеральных программ финансирования развития региональной инфраструктуры России. По подсчетам аналитиков программы не реализованы даже наполовину. Большая часть денег ушла непонятно куда. По моим сведеньям примерно треть от нереализованной денежной массы разбазарена, остальная часть просто исчезла без следа. Было бы неплохо, там, провести расследование по этому поводу.

В администрацию отправлен отсчёт по состоянию советской инфраструктуры. Паразитирование на советской инфраструктуре неприемлемо и ведет к общей деградации экономики страны. Необходимо как можно быстрее отойти от этой тенденции и создать условия для развития страны в рамках демократии и капитализма. Для этого необходимо:

1)

Создать систему независимого правосудия

2)

Обеспечить разделение властей