Б а р м и н. А неприятный характер меня не беспокоит.

Л а в р о в. Вынесете?

Б а р м и н. Умею держать дистанцию.

Л а в р о в (снимает трубку, набирает номер. В трубку). Максим? Зайдите. (Кладет трубку.)

Пауза.

Значит, вы женаты?

Б а р м и н. Да.

Л а в р о в. Сложно женатому человеку заниматься наукой.

Б а р м и н. А что на этом свете просто?

Л а в р о в. И двое детей?

Б а р м и н. Близнецы. Девочки.

Л а в р о в. Много отвлекающих обстоятельств.

Б а р м и н. Потому я и запоздал. В нашем деле и в моем возрасте кандидат — это мало. Ведь верно?

Л а в р о в (пожав плечами). Откуда я знаю? Посмотрим, что у вас в голове делается. (Опять снимает трубку. Набирает номер. Ждет. Гудок. Потом короткие гудки. Кладет трубку.)

Б а р м и н. У нас на работе телефон тоже часто капризничает.

Входит М а к с и м.

М а к с и м. Что? На попятный.

Л а в р о в. Познакомьтесь.

Б а р м и н (встает и протягивает руку). Здравствуйте.

М а к с и м (не глядя, жмет руку Бармину, Лаврову). Поняли наконец, что я прав?

Л а в р о в. Да познакомьтесь же по-человечески.

М а к с и м (глядя на Бармина). Привет! Но, позвольте, я вас уже где-то видел. Ну как, Евгений Дмитриевич? Лапки кверху?

Л а в р о в (Бармину). Что я вам говорил?

Б а р м и н. Мы действительно уже встречались. Даже столкнулись.

М а к с и м. Так это были вы? Могучий мужчина. (Лаврову.) Взял да и переставил меня как табуретку. А почему?

Л а в р о в. Я хочу направить Глеба Владимировича к вам в группу. Вот (показывает на листок) перечень работ.

М а к с и м. Какие там, к шуту, работы! Вот сейчас у нас будет работенка! Семь потов! (Лаврову.) Я всегда говорил, что путь Брэгга тупиковый. Если Френсис или Кукушкин это поняли с самого начала, то нам хана. (Бармину.) Как у вас с математикой?

Б а р м и н. Справляюсь.

М а к с и м. Тогда вы наш человек. Это мое слабое место. (Лаврову.) Примите мои поправки к вашему варианту — и тогда перед нами зеленая улица. Иначе завязнем. И будем плестись в хвосте.

Л а в р о в. У Кукушкина вряд ли. А вот у Френсиса… Он, кстати, приезжает. То есть некстати. У Реброва неполадки с выпрямителем. Так что сейчас похвастаться нечем. (Взглянув на Бармина.) Ах да! Значит, будем считать, знакомство состоялось, так, что ли?

М а к с и м (Бармину). Вспомнил! Вы не хотели меня пропустить. На лестнице. Верно?

Б а р м и н. Неважно.

Л а в р о в. Ничего. Максим незлопамятный.

Б а р м и н (улыбаясь). Я тоже.

Спустя полгода. Лето. Коттедж Лавровых. Вдали виднеется здание института. В саду М а к с и м раскачивает современные качели-диванчик, на которых сидит А р и ш а. Ей двадцать пять лет. Она пришла сюда с приятелем и сослуживцем Лаврова — Борисом Васильевичем Ребровым, мужчиной сорока шести лет. Р е б р о в сидит в кабинете с Л а в р о в ы м. На веранде К и р а чинит балетные туфли. Рядом Б а р м и н со вниманием наблюдает за этим. Там же наигрывает на гитаре С е р г е й М и х а й л о в и ч М а л и н о в с к и й. Ему тридцать девять лет.

К и р а (Бармину). А почему вы без жены?

Б а р м и н. Так я же случайно. Позвонил Евгению Дмитриевичу договориться о встрече. А он — «Приезжайте сейчас». Я никак не ожидал, что у вас гости.

К и р а. Какие гости? У нас все экспромтом… Что это вы играете, Сергей Михайлович?

М а л и н о в с к и й. Есть такой романс… (Тихо напевает.)

Б а р м и н (Кире). А ловко это вы… с туфелькой.

К и р а. Мы, балетные, обычно все делаем ловко. Шьем, вяжем, готовим. Школа такая.

Б а р м и н. Мечтаю своих дочек отдать в балетное училище. С каких лет туда берут?

К и р а. С десяти. А вашим сколько?

Б а р м и н. Девятый. Да, ловко, ловко… Неужели вас и этому учат?

К и р а. Нас танцу учат. А по сравнению с ним любой труд легок. Мы все умеем. Нет, вру, не все. Сергей Михайлович, вы можете починить «молнию» на моих брюках?

М а л и н о в с к и й. Увы, не берусь.