Шрифт:
Становится очень смешно. Растерявшись, Джон на всякий случай тоже хохочет.
– Гордиан. Вот ты где!
– Голос брата. Значит, слухи уже поползли.
Коротко кивнув Филиппу, Джон Роу сразу же удаляется, насвистывая безобразно фальшивую песенку.
«Кобра сплюнула ему в уши», - сказал бы мастер Семиуст. Про Филиппа он бы заметил, что брат сам как кобра.
– Слышал новость?
– Оборачиваюсь к брату.
??????????????????????????
4
Тот чуть ниже меня, и, пожалуй, уже в плечах. В остальном мы очень похожи, семейное родство заметно с первого взгляда. Между нами год разницы. Год - и целая вечность, потому что я всегда буду старшим, а он останется младшим. Теперь Филипп один, пару лет назад его брат-близнец Даниель подцепил ржавку, отвратительную заразу, от которой не смог оправиться. Так Филипп остался в Арглтоне за главного сына. Должно быть, успел себя убедить, что из Герры я не вернусь. И тут… Какой жестокий удар по надеждам!
Филипп изучает меня своими льдистыми голубыми глазами. Кажется, он не умеет моргать. Его русые волосы по здешней чудовищной моде зачесаны вбок, бородка выстрижена узеньким клинышком, усы напомажены и лихо подкручены. Все мы здесь не очень похожи на кроммов, черноволосых, смуглокожих и темноглазых. Чтобы усилить сходство, многие восьмигорцы красят волосы и пропитывают кожу отварами. Брат тоже пытается выдать себя за другого. Его светлые корни уже отросли, краска смылась неравномерно. Волосы выглядят жидкими, добавляя с десяток прожитых лет.
На лбу брат носит неудобное украшение, металлический обруч с багровым камнем по центру. Мне обруч кажется чересчур вычурным. Но я понимаю, зачем брату это олицетворение власти.
– Уже празднуешь?
– Желчно спрашивает Филипп.
– Думаешь, тебя ждет триумф на ристалище?
– С чего ты взял, брат?
– Вздыхаю я.
Как в детстве, он все неправильно понял. Что-то придумал себе, ничего не стал выяснять, и сейчас кипит от обиды. Раньше нас мирил Даниэль, - у него хватало терпения докопаться до истины. Думаю, из Даниеля бы вышел отличный судья. Да что там, отличный правитель, добрый, справедливый и честный. Проклятая ржавка забрала хорошего человека!
Филипп вскидывается, его голос ломается и становится каким-то высоким, неожиданно женским:
– Почему ты мне ничего не сказал?! Нет! Не такого я ждал после твоего возвращения. А ты… Ты! Уже играешь у меня за спиной.
– Да я только что сам узнал.
– Быть не может! Это же турнир Восьмигорья.
– Ну, вот так вот. Можешь не верить.
– Я развожу руками.
– У меня нет причин строить козни. Или что ты придумал. Ты же знаешь отца.
Филипп почти кричит. Он вдруг кажется мне мальчишкой с крашенными волосами:
– Меня готовили к этому всю мою жизнь. Я терпел столько лишений… Нет! Ты даже не можешь представить, через что мне пришлось пройти. Чем пожертвовать!
Почему все так сложно? Почему нет Даниеля, который бы все починил?
– Филипп, послушай…
Он не дает мне сказать:
– Хорошо же ты подсуетился, братишка.
Развернувшись на каблуках, Филипп уходит. Я долго вслушиваюсь в его удаляющиеся шаги.
??????????????????????????
5
Дом Драконов сложен из камня, по цвету напоминающего уголь в камине. Поэтому кажется, будто здание еще много веков назад выгорело дотла. Словно его схватил безумный дракон, жевал, давился им, обжигал пламенем, но так и не смог проглотить. Попросту выплюнул здесь, в северной части необъятного пояса стен. И осталось стоять это огромное уродливое сооружение, странное нагромождение колонн, башен, выступов, чешуи черепицы, узких окон, больше похожих на бойницы…
В детстве Дом драконов казался мне мерзкой опухолью, приросшей к изнанке Серого замка. Казалось, чуть зазеваешься, тьма вырвется из него и расползется. Все вокруг заболеет черной заразой. И станет выглядеть так, как нравится кроммам. Ни цветка, ни фонтанчика, ни милой сердцу скульптуры, только угрюмые угольно-черные стены и полосатые флаги.
Сейчас, по прошествии времени, я испытываю те же самые чувства. Только теперь я знаю, что никаких драконов нет ни внутри, ни снаружи. Есть люди, многим более страшные. И заправляет всем моя мать. То есть, женщина, когда-то так звавшаяся. Последние двадцать два года она посвятила себя служению культу кроммов, их жестокому Перекрестному богу. Перекрестному - потому что ходит между мирами.
Сколько мы не виделись? Лет пятнадцать, наверное… С тех пор, как меня отправили в Герру, я не получал от нее писем. Наверное, я ей не нужен. Не ошибка молодости, нет. Просто перевернутая страница.