Мне было бы удобней думать, что мать умерла. Но она часто посещает меня. Преследует в видениях, в мыслях. Она стоит в черном платье, отделанном лентами цвета спекшейся крови, седые волосы рассыпались по плечам. Красные глаза ее смотрят через меня. Они не видят, не замечают сына, ведь я лишь песчинка перед ликом ее Перекрестного бога…

Дохожу до обитой железом входной двери, пожалуй, единственной во всем здании. В Герре вокруг молелен в честь богов разбивают сады, там в ухоженных прудиках плавают карпы и цветут огромные лилии. Дети резвятся, под плетущими розами назначают встречи влюбленные. Вокруг Дома Драконов ничего подобного нет. Последние пять сотен шагов я преодолеваю по черной гальке, горестно шуршащей и постукивающей под моими подбитыми железом подошвами. Ни былинки, ни ростка, ничего. Безжизненная каменная пустошь раскинулась, словно полоса отчуждения. Отгораживает Дом Драконов от нашего мира.

Я не вижу других людей. Сколько хватает взгляда, нет никого… Меня встречают одни лишь погнутые временем крестовины остовов. Ветер треплет натянутые на них красно-черные полотнища с краморовыми гербами. Точно пугала на выгоревшем поле.

На ближайшей ко мне крестовине машет крыльями большой черный ворон. То ли приветствует, то ли предупреждает: не заходи.

«Дельный совет. Стоит прислушаться», - сказал бы сейчас мастер Сеиуст.

Но я уже на пороге, возле единственной ведущей в Дом Драконов двери. Не удерживаюсь, провожу пальцами по камню фасада. Всегда было интересно узнать, испачкается ли палец. Правда ли порода на ощупь похожа на уголь?

Фасад здания теплый, словно живой. На мгновение мне кажется, что камень даже подается вперед, сам льнет к ладони. Он чуть шершавый, как кожа.

Смотрю себе на руку - ничего. Вижу свои красноватые, натруженные тренировочным мечом пальцы, застарелые мозоли где нужно - от весел и меча настоящего. До сих пор не сошли…

Дверь распахивается так неожиданно, что я едва не получаю ей по лицу. Мне по привычке хочется схватиться за оружие, но вооруженным сюда пути нет.

Меня никто не встречает. Говорят, каждый здесь находит свою единственную дорогу.

Я помню первое детское впечатление. Внутри здание многим больше, чем представлялось снаружи. Хотя, снаружи оно и тогда, и сейчас впечатляет размерами. Но я наивно считал, будто подготовлен к встрече с тем, что увижу внутри. Как же сильно я ошибался! Дом Драконов… Невероятных, неописуемо грандиозных масштабов! Будто вырос вместе со мной.

Сделав вдох - выдох, чтобы успокоить всполошившееся сердце, заставляю себя шагнуть внутрь. Как падаю в пропасть. Пол подо мной туго прогибается, словно натянутая на барабан парусина.

Нет, не так.

Словно я ступаю по драконьему животу. А дракон - это здание. Теперь я отчетливо это чувствую. Вот ребра, они устремились ввысь сводчатыми рядами колонн…

Я иду к матери, которая меня позабыла. Для которой я тень ненавистного прошлого.

Как мне к ней обратиться? «Мама»? «Мать»? «Матушка»? Или по имени? «Дебора»? Дебора Анэстей, в девичестве Мидли. Должно быть, свое имя она тоже успела забыть…

Все называют ее просто. Владычица.

??????????????????????????

Сейчас я увижу ее, и, быть может, она меня не узнает. Захочет ли помогать? Я не нужен ей. Не был нужен тогда, и не нужен сейчас. Я простец. Владычица будет довольна, когда я рухну, побежденный первым же кроммом. Пал от рук чистокровного. Значит, очищен от скверны…

– Гордиан.
– Мне кажется, я слышу голос у себя в голове.

Боги! Почему я ее раньше не видел? Мать восседает на черном костяном троне. Далеко и рядом со мной - одновременно. Ее белые волосы точно водоросли, колеблются под неощутимыми порывами ветра. Она прекрасна. Поцелованное годами лицо исполнено подлинного величия.

Я узнаю его, с первого взгляда. Узнаю каждую черту, каждую морщинку. Я тысячи раз их видел во сне…

– И вот ты здесь, сын.

Кирстен 3

Следующие несколько дней проходят в изнурительном труде. Саднит обожженное хлыстом плечо. Я стараюсь не нарываться на ярость надсмотрщиков. Утром нам дают холодную жижицу и ломоть хлеба, в котором извести больше, чем муки, на обед какое-то варево, а про ужин вообще забывают. Я кутаюсь в прихваченное с тюфяка одеяло, но оно не спасает. Холод исходит от промороженных пола и стен. К середине дня едва чувствую пальцы. Дышу на них, пытаясь согреть. Почему нельзя установить здесь жаровни? Все бы работали лучше…

Соседку свою я больше не видела. Утром обнаружила пустой тюфяк да сбившееся одеяло. Чувствую тревогу за нее, а еще из-за Жабы, которая плотоядно косится на мои волосы. Меня пугает и неопрятный мужчина с мышиными волосами, тот самый, который меня в работный дом принимал. Он заходит к нам в зал и слишком долго стоит, наблюдает, как неуклюже я управляюсь со станком. Под его пристальным взглядом у меня все из рук валится.

??????????????????????????