Визжа и кромсая воздух, юла понеслась на него. Лепестки, казалось, резали ломтями всю прошлую жизнь чародея на части. Рун выдохнул и вдруг осознал, что видит ту самую треклятую, шестую пластину — у самого входа.

Не допрыгну. Он сказал это самому себе уже в воздухе. Не допрыгну — слишком большое расстояние, нет места для разбега, да и разве может человек совершить такой прыжок без волшебства?

Он жаждал только одного — зажмуриться. Не получалось. Ноги, словно заведённые, перебирали, молотили по воздуху, коснулись твёрдого — оттолкнувшись от самой верхушки юлы он прыгнул еще раз.

Отчаяние взвилось в нем бурным пламенем — страх, потеря крови, собственное бессилие сделали второй прыжок слабым.

Недопрыгну, повторял он самому себе, уже представляя, как неловко приземлиться, не сможет устоять: инерция потащит его вперёд, заставит потерять равновесие, уронит. А юла — та вернётся к нему через мгновение и всё закончится. В конце концов, разве раньше чародеи не пропадали на дорогах?

Он швырнул меч, что было сил — клинок, будто молния врезался в нажимную пластину.

Рун неловко приземлился, не сумел устоять на ногах: инерция потащила его вперёд. Он выставлял руки, чтобы удержаться — тщетно, кубарем покатился по полу.

Он пришёл в себя почти сразу же. Оборачиваться было страшно — сколько не повторяй себе, что чародей встречает смерть с достоинством, а встречаться с ней не хотелось.

Юла всё ещё вращалась. Утратив былую силу и скорость, она едва двигалась, несмотря на то, что уже отпружинила от стены. Руну казалось, что он в состоянии рассмотреть её во всех деталях. Конус иглы, вытянутое тело, прилегающие к корпусу лепестки…

Ему не хотелось вставать. Он бросил полный ненависти взгляд на Ска — заботливая автоматон вдруг стала безучастно к его горестям, стоило ему лишь стать чуточку меньше.

Огненная птица хлопнула крыльями, поднимаясь в воздух. Парень закусил губу — сдаваться было ещё слишком рано. Превозмогая боль из вновь открывшихся ран, он потащился вперёд.

Позади был десятый зал.

Рун едва стоял на ногах — злосчастные кости, а может быть и лишённые удачи руки Ска обрекали его на одно несчастье за другим. За ловушкой стояла загадка, загадкой — сонм мифических тварей. За ними — поединок, а там и новая ловушка…

С каждым шагом на него всё больше и больше наваливалось отчаяние. Если кому фортуна и играла сегодня на руку, так соперникам — они обгоняли его уже на пять ходов. Он бы не удивился, если бы они уже стояли у главных врат, а то и вовсе завершили игру. А то, что бесовка продолжает швырять кости — всего лишь часть её игры над ним. Он поднимал взгляд на её возвышающуюся титаническую фигуру и видел в глазах озорную жадность. Потирая руки, облизывая губы, она будто уже придумала вереницу унизительных игрищ для новой игрушки.

Когда дверь за спиной растворилась, он наконец улыбнулся. То ли Ска приноровилась лучше обращаться с костьми, то ли правда ему наконец выпала удача, но перед собой он сейчас видел фонтан, полный блестящей, будто золото, воды. Журчанье было для ушей юного чародея сладчайшей музыкой. Он и сам не заметил, как на его лицо легла постыдная, детская улыбка. Сердце затрепетало от счастья, а здравый смысл отказывался слышать наставления призраков в голове — меньше всего сейчас ему хотелось хранить верность гордости Двадцати.

Слабость, которую он давил в себе одной лишь силой воли, наконец взяла верх и опрокинула его на колени. Будто томимый жаждой путник, он припал губами к источнику, зачерпнул горстью воду, умыл взмокшее от пота лицо. С трудом удержался последовать шальной мысли скинуть с себя всю одежку и искупаться целиком. Живительная влага ухнула в желудок, ложась бальзамом на душу. Рун пробовал за свою жизнь сотни вин, не раз и не два создавал собственный букет вкусов при помощи маны, но никогда не думал, что будет столь рад глотку простой, чистой воды…

Порез в пол-ладони, терзавший его ещё пару мгновений назад зарубцевался, словно от заклинания, начал зарастать новой кожей. Боль медленно, неспешно и очень нехотя покидала тело, цепляясь за нервы то в плече, то в пальцах, то в щиколотках.

Фонтан сил. Название карты опасности, что сумела вытянуть автоматон само всплыло в голове. А ведь были, кажется, ещё и сокровище и неожиданная встреча…

Парень ухмыльнулся — неожиданная встреча и в самом деле случилась парой комнат до того. Скоморох размером с дом ютился в крохотных стенах. Изливал похабные шутки, гремел бубенцами на шутовском колпаке, скалил кривые и гнилые зубы — откуда только проигранка его вытащила?