Потом, говорил Рун, потом! Стрелой он пролетел два малых зала насквозь. Былой страх всё еще жаждал взять над ним верх, грозил, что он загонит самого себя в очередной тупик — и что тогда делать? Старый же Мяхар настаивал на том, что можно было бы остановиться на мгновение, перевести дух и хоть краем глаза увидеть, как борются друг с дружкой две горы. В конце концов, когда он ещё такое увидит?

Рун не слушал никого. Третья зала оказалась просторной, почти огромной.

И уже занятой. Горбатый и рогатый бросили на него удивлённый взгляд — по их широко разинутым ртам можно было понять, что Руна тут ждали меньше всего. Их бесовьи морды через мгновение озарили ухмылки: может, они и не ждали подобной встречи, но уж точно были к ней готовы.

Рун сделал пару шагов им навстречу, встал в стойку. Ноги на ширину плеч, сердито бурчал мастер Рубера. За рукоять держи обоими руками, без щита дерёшься, дубина! Кабанис бы на тебе ездил, подойди ближе к стене, чтобы они не могли зайти тебе за спину!

Рун не огрызался на голос в своей голове, исполнял.

В руках придорожных бесов мелькнули нож и карты. Горбатый тасовал пресловутую, треклятую, обрекшую юного чародея на эту злосчастную игру колоду.

Горбач лишь вскинул руку — Рун вовремя отскочил в сторону. Ему казалось, он воочию видел, как бешено вращаясь воздух вспорола брошенная карта. Задрожала, воткнувшись в каменную стену — парень не видел, слышал.

Рогач с залихватским гиканьем набросился на него, приземлился в метре, поднырнул под меч, но получил стальными костяшками чародейской перчатки прямо в вытянутый пятачок.

Взвизгнул он так, что у парня едва не заложило уши. Кровь густо и обильно брызнула из разбитой рожи. В ответ он полоснул чародея кончиком ножа — рваная царапина нарисовалась у него рядом с коленом. Словно стрела, в грудь вонзилась метательная карта. Руна отшвырнуло прочь — сделав пару неловких шагов назад, он тут же завалился.

И сразу же блокировал последующий удар рогатого. Улыбчивый и не в меру энергичный бес, залитый с ног до головы собственной кровью, был взбешён. Из его клыкастой пасти лился звериный, рычащий визг. В залитых безумием глазах жило неистовое бешенство.

Отбив удар Рун подтянул ноги, что есть сил двинул ими бесу в живот. На ноги он вскочил рывком — тотчас же заныли свежие раны. Всё нутро готова была сковать жуткая, пронзающая боль. Он едва не вскрикнул, когда резко дёрнулся прочь, уклоняясь от ещё одной карты. Если рогач был фонтаном ярости и едва ли не горел жаждой действия, то горбун напротив был спокоен и собран.

Юный чародей в один скачок оказался рядом с горбатым, но тотчас же осознал свою ошибку. Мастер Рубера не спроста велел ему держаться стены. Горбун испарился в чёрном облаке дыма, едва последний из Двадцати готов был пырнуть его мечом. А вот рогатом будто открылось второе дыхание. Голодным хищником проигранец налетел на чародея со спины, не давая ему и мгновения на спасение. В кривых, некрасивых руках мелькнул клинок, норовя вот-вот вонзиться в чародейскую плоть.

Рун попытался сбросить непрошенного седока рывком — получилось не очень. Бес цеплялся за одежду, волосы, щипался, скалил полную клыков пасть, будто в надежде укусить. Уха коснулся мягкий шелест, и парень тотчас же обернулся на него боком. Едва не оседлавший его рогач вновь обиженно заскулил. На этот раз карта вонзилась в него, прямо в козлоногую ногу. Парень не тратил времени даром — пользуясь замешательством схватил насевшего проигранца за хвост — тот издал писк мольбы и отчаяния, разом утратив всё желание сопротивляться.

Чародей рывком стащил его с себя, ответил скулящему бесу пинком в живот, отшвырнул его прочь. По полу загремел укативший невесть куда нож.

Горбун что-то бормотал себе под нос. Рун вытер драным рукавом кровь с губы, медленно приближаясь к противнику. Если игральные фигурки игроков встречались в одной комнате — должны были сражаться. Проигравший пропускал два хода. Обидней всего было потерпеть подобное поражение у самого выхода.

Обидно было бы и сейчас. Большая, отдающая золотом дверь так и манила к себе взор, как будто приглашая лишь толкнуть её — и ухватить долгожданную победу за хвост. Будто уловив направление мысли чародея, горбун скатал собственный хвост в раковину, спешно спрятал за спиной.

Если противник медлит, тратит время на ерунду, споткнулся или чихнул — не бери с него дурного примера. Бей — и пусть его неряшливость тебе на руку. Мастер Рубера любил честный бой, но и давать поблажек врагу не позволял. Рун в один скачок оказался рядом с проигранцем, рубанул снизу вверх — может и с запозданием, но бес снова растворился в воздухе. Парень ухмыльнулся — ему только того и надо было! Удар ногой с разворота выбил колоду из мохнатых рук — карты неряшливой кучей рухнули наземь. Будто разом утратив все колдовские силы, поваленный горбун взмолился сразу же, как юный чародей схватил его за хвост.

— Пощады, господа! Пощады! — в хриплом голосе проигранца читался неподдельный слёзный ужас. Учитель же фехтования завещал не верить клятвам простолюдина, не доверять любви лёгкой девки и уж точно не щадить нечисть.

Рун замахнулся клинком.

Внезапный удар подбросил его в воздух. Будто сама земля не желала его победы. Загрохотали разом порушившиеся стены — парня швырнуло на кучу обломков, какой-то шальный кирпич больно саданул под лопатку. Брызнувшее в лицо каменное крошево иссекло в кровь нос, губы и уши.