Глава 16

В ту ночь я не смог больше сомкнуть глаз, а на утро встретился с Аннабель. Я был опустошён, разбит… Со стороны я выглядел, наверное, ужасно.

– Ты весь белый, как мел… А глаза… Ты не спал? Они просто красные. Что произошло? – девушка была встревожена.

– С-сядь, п-п-пожалуйста, – я заикался, чем ещё больше напугал девушку, но она села на скамью, – Малкольма… его…

– Что? Что?! ЧТО?! – девушка трясла меня за плечи.

– Малкольма больше нет! – я закричал и вскочил со скамьи, – Его нет! Он утонул, провалился под лёд… – я тяжело дышал, пытаясь выдавить из себя слова.

– Ты разыгрываешь меня?! – девушка вскочила на ноги.

Я покачал головой. Как бы мне хотелось, чтобы это был розыгрыш.

Аннабель упала на колени прямо на плитку, из неё вырвался полный отчаяния вопль: «Нет!». Могу поклясться, для нас обоих мир в этот момент рухнул; в моих руках рыдала и кричала девушка, а в моих ушах стоял звон. Мне было всё равно, что о нас думали прохожие, а ведь они оглядывались. У Аннабель сердце рвалось на части, как и моё. Мы долго рыдали, сидя в объятьях друг друга. В этот день никто из нас домой не вернулся: мы переходили из аптек в скверы, не произнося ни слова, а лишь всхлипывая. Домой я пришёл только утром, совершенно убитым. Я рассказал всё родителям, точнее, попытался. Мама чуть не потеряла сознание, а папа обнял рыдающего меня, хотя и сам начинал плакать. Скоро к нашему дому подъехали Декстер и Катарина, видимо миссис Пэрриш дала им мой адрес.

– Адам, я… – Декстер кусал губы, пытаясь справиться с эмоциями, – Господи, Адам!.. – он закрыл глаза руками и отошёл в сторону.

– Иди сюда, maus, – Катарина крепко обняла меня.

Все вместе, впятером, мы заливали слезами дом и друг друга.

Мне же требовалось приехать в академию за своими вещами, так как год уже заканчивался, да и я не мог там находиться.

Я пришёл в академию, чтобы забрать свои вещи и печатную машинку Малкольма. Из-под матраса торчал кусочек бумаги – это оказалось послание мне.

«Адаму Говарду на случай, если меня уже нет.

Я был хорошим. Правда, был хорошим,

Писал свою историю, и вдруг,

Я цепи оборвал свои, мой друг,

Оставив жизнь в туманном прошлом.

Прости, когда, не говоря не слова,

Я всё бросал, пугал тебя, как мог,

И, оказавшись между двух дорог…

Прости, прости, я повторяю снова.

Я не хотел, поверь, я не хотел,

Я поступал так глупо, так обидно.

Я так запутался, перед тобой мне стыдно.

Но я не справился. О нет, я не сумел.

Я обещал, что буду жить счастливым,

Я обещал, что выдержу, смогу.

Я думал, что тебе я не солгу.

Но наша жизнь, увы, несправедлива.

Я точно знал, что ты не подведёшь,

Я знал, что ты всё сделаешь, как нужно.

Для меня счастье – наша дружба.

Послушай, друг, ты далеко пойдёшь.

Ты женишься на ней и очень скоро,

Я знаю, очень скоро ты придёшь,

(Хотел бы я жить так, как ты живёшь).

Прошу, запомни наши разговоры…

Прости за всё, я повторяю снова.

Не забывай меня и всё, что обещал.

Своих я обещаний не сдержал…

Мои прощальные слова. Точнее, слово.»

Я не знал, что мне делать. Я был просто убит. Я уже не мог плакать, ведь было уже нечем… Все ребята провожали меня взглядами, полными печали и сочувствия, а Курт Маккинли отдал мне тот самый термос, который у него забирал Малкольм, чтобы помочь мне справиться с усталостью. Он смотрел на меня своими полными наивности глазами.

– Забери его, Адам… Ему он нравился, и… – он хлюпал носом, пытаясь сдержать слёзы.

– Маккинли… – я обнял его, закусив губу.

Я вышел из академии. Ребята пытались что-то сказать мне, крикнуть, попрощаться, но мне было всё равно – я их не слышал и не хотел слышать. Я пообещал сам себе, что вернусь сюда либо учителем, либо не вернусь вообще.

Через несколько дней должны были быть похороны, на которых я собирался произнести речь, но не планировал её писать, ведь нужно, чтобы слова шли от сердца. Как раз тогда и пришли его книги, которые я заказывал; я решил не отдавать Аннабель её книгу, а исполнить нашу мечту.

Я не ложился спать перед похоронами, я просто не мог заставить себя уснуть. Я выпил 2 чашки кофе и собрался. По привычке я сказал: «Пэрриш, помоги мне завязать галстук» – и понял, что же я ляпнул… Мы с родителями забрали Аннабель и поехали к церкви. Даже в чёрном платье, с красными и опухшими от слёз глазами, с дрожью, которую нельзя унять, она была похожа на ангела. Встретил нас Декстер с новостью, что через 3 месяца у них свадьба.

– Поздравляю…

– Адам, – Декстер присел на корточки передо мной, будто я ребёнок, и взял меня за руку, – Ты же станешь моим свидетелем?