Я знала, что он давит на меня, внушает мне чувство вины, но он говорил правду, так будет. И я сама не смогу с ней так поступить. Этого нельзя допустить. Моя Яночка, она здесь совсем не причем, нельзя ее впутывать и ломать ей жизнь, она такого не заслужила. Она абсолютный тепличный цветок, это снаружи она пытается казаться другой, но я знаю ее лучше, чем кто-либо.

Она меня не видит, я нахожусь за машиной с тонированными стеклами, но имея отличное зрение, я вижу ее хорошо. На всякий случай я запоминаю ее лицо, ее улыбку и светящиеся жизнью глаза. Велик шанс, что утром моя жизнь закончится, и я хочу запомнить любимых моему сердцу людей счастливыми.

Драматично. Горько. Не честно.

Кидаю последний взгляд на сестру, и сама сажусь в машину.

— Умница. Я в тебе не сомневался.

— Зачем ты это делаешь?

— А почему бы и нет? У каждого поступка, есть свои последствия. И сегодня эти последствия наступят для Глеба и расплатишься за них ты, а он не сможет жить с грузом вины, оно сожрет его изнутри, это страшнее быстрой смерти.

— Что тебе нужно?

— Ты повторяешься… малыха, правильно? Но я отвечу… мне нужно, чтобы сначала я выебал тебя во все твои дырки, а потом я разрешу своей охране сделать тоже самое, только они это будут делать толпой, и конечно все будет снято на видео, потом пошлю как свадебный подарок твоему милому волчонку и его невесте. И возможно ему будет не плевать на то, что он увидит, когда будет нежиться в объятьях своей суженной. И, возможно, ему будет больно также как и мне много лет назад.

— О чем ты? — но он продолжает, будто и не слышит меня.

— А еще маленькая принцесса Лиззи, она то точно не переживет надругательство над тобой, ты же ее любимая и единственная подружка, нет, сестренка, и во всем обвинит брата, он и ее потеряет. Бедный мальчик всех потеряет, всех кто ему был дорог и любил его, кого любил он! И ты действительно думала, что Дана, и их отцы допустят аннулирования договоренности? Что разрешат ему быть с тобой и нарушить все их планы?

— Я не понимаю. То ты хочешь причинить ему вред с помощью меня, то ты говоришь, что ему все равно на меня. А если бы было так, то толку от меня никакого. — что-то не сходится…

— Бедняжка Мирослава. Ты еще так много не знаешь…. Но если ты будешь послушной девочкой, возможно, я тебе кое-что расскажу интересное напоследок.

— Ты отвратительный Гордей! — мне прилетает смачная пощечина, от удара моя голова дернулась вправо, и я сильно ударилось виском об окно, перед глазами все поплыло, губа треснула до крови и с виска тоже стекает теплая вязкая жидкость, салон в секунду окутал запах железа.

Да, я оборотень, вот только начинающий и не полноценный. Моя регенерация работает только на десять процентов, и от побоев не особо излечит, это меня может уберечь только что от простуды, как я уже говорила, силы во мне как кот наплакал, точно не против этих зверей, волчицы нет, ментальной связи с Глебом нет, потому что я дура не дала поставить на себе метку и у нас нет еще сто процентной связи. Исходя из всего выше сказанного — мне конец.

— Следи за своим языком, а то я найду ему применение прямо сейчас. Тебе лучше не злить меня, пока я еще добрый и возможно я буду нежен и ласков с тобой и даже дам кончить. — к моему горлу подкатила тошнота.

— Останови машину, пожалуйста. — видимо видок у меня был тот еще, потому что Гордей без слов приказал остановиться. Я сразу дергаю за ручку, и она поддается.

Я с грацией картошки вываливаюсь из салона и меня сразу рвет. Одна сплошная вода, я не ела со вчерашнего вечера, а когда она заканчивается, приходит черед желчи. Во рту горько и не приятно. Один из тех, кому я сегодня достанусь, подал мне бутылку воды и влажные салфетки.

— Умойся. — молча сделала, как он велел.

Пока я извергала содержимое желудка, я думала о Глебе, ни о семье или друзьях, а о нем. Почему он не приехал? Почему не отвечал на мои звонки, а ведь сообщения читал. О какой свадьбе говорил Гордей и еще много других вопросов.

Меня запихнули обратно в салон, и я решила оставшуюся дорогу молчать, подумать мне было о чем. Спустя минут сорок, когда я почти задремала, видимо стресс сказался на моем самочувствие, на мою голову надели черный мешок, не до конца проснувшись, я подумала, что меня решили просто убить, но нет, мы ехали еще минут тридцать в неизвестном мне направлении, машина много поворачивала то вправо, то влево.

Авто остановилось, меня выволокли из салона, я прислушалась, вокруг тишина и мы точно недалеко от леса. Кажется, здесь меня и закопают, когда я убью себя, после того, что они со мной сделают. Не худшее место, хоть не свалка.

— Отведите ее в подвал и подготовьте все, я буду минут через десять. — Гордей ушел, а меня повели в тот самый подвал, затолкнули в комнату и сняли мешок.

Я удивлена.

На подвал это совсем не похоже, я представляла сырость и грязь, но здесь большая светлая комната с хорошим ремонтом, посреди которой стоял огромных размеров белый замшевый диван, на полу бежевый пушистый ковер, небольшой бар и несколько напольных светильников и напротив дивана висела плазма, чуть ли ни во всю стену. В трех углах я увидела видеокамеры, а еще дверь ведущую в ванную комнату. А, ну и гвоздь программы видимо — крюк на потолке для подвешивания.

— Пошли, почистишь зубы и умоешься. — тупица потащил меня в ванную и под его зорким глазом я сделала как он велел.

— А теперь раздевайся до белья.

— Не буду! — мне влепили вторую пощечину по второй щеке, из новой ранки на губе, кровь разлетелась по белоснежной раковине и зеркалу.

— Или ты сама это делаешь, или мы тебе поможем. — он угрожающе навис надо мной.

— Сама. — гневно процедила сквозь зубы и крепко сжала ладони в кулаки.

— Так бы сразу, приступай.