Так больно мне не было никогда, представьте, что вам в сердце одновременно вонзают миллион иголок, это то, что я сейчас чувствую. Мне больно дышать, мои глаза налиты кровью. Я буду мстить. Я буду убивать. Время пришло. Я отомщу за свою пару. Я вымолю у нее прощение, и она простит меня! Вот только я никогда не прощу себя! Никого не пощажу. Каждый кто причастен поплатится.

Я должен был быть с ней. Я должен был не допустить этого. От представления, что пришлось пережить моей девочке за эти несколько часов, мое сердце разрывается, по веном течет открытая лава. Я сделаю так, что ты забудешь об этом и заменю плохие воспоминания хорошими! Я оторву руки тем, кто ее посмел тронуть. Хоть парни справились без меня, остался Гордей, этому куску дерьма удалось сбежать. Но я найду его и тогда он будет умирать долгой и мучительной смертью.

Я ревновал Миру даже к моим друзьям, но сегодня понял, она для них как младшая сестренка, они также убьют любого за нее. И меня, если я ее обижу.

Малышка не хочет видеть меня, но ей придется меня выслушать! Я не отступлюсь, не сейчас, когда я ее вновь обрел. Сейчас она спит, ей вкололи лошадиную дозу успокоительного, ей нужно восстановиться и успокоиться, и пока она будет спать, я не отойду от нее ни на шаг.

После драки, когда все выдохлись, мы проговорили еще час, затем пошли в бункер. Я привел себя порядок и пошел к моей девочке. Я пробуду там пока она спит. Но то, что я увидел… Во мне с новой силой забурлил гнев и только то, что она здесь в безопасности успокаивало меня. Лег рядом с ней, прижал такое хрупкое и невесомое тельце к себе и забылся тревожным сном.

— Глеб, просыпайся. Тебе нужно уйти.

— Рома, какого хрена тебе нужно?

— Ты забыл, что я обещал ей? Если сам не уйдешь, я вытащу тебя за шкирку!

— Минуту. — смотрю на такое любимое и родное личико словно в последний раз и это пугает до чертиков. Целую невесомо в губы и удаляюсь, но мое сердце осталось там, рядом с моей парой.

Ярослав пошел к Мире сразу, как только мы услышали, что она проснулась, отнес ей поднос с едой.

Бесит.

Я должен быть на его месте! Это моя женщина! Я должен ухаживать и оберегать ее!

Да, вот только ты не справился со своей задачей, Глеб!

Я так зол, что слишком сильно сжал кружку и она разлетелась на мелкие осколки.

— Держи себя в руках. Я вчера тебе не стал говорить, как-то не до этого было. Гордей ей наговорил всякого. Сказал, что ее родители ей вовсе не родные. Что она никому не нужна, даже родному брату альфе.

У нее есть брат?

— У меня было точно такое же выражение лица, — минутное молчание, — послушай, она видела все, весь тот спектакль, который происходил вчера. Видела, как ты обнимаешь и целуешь Дану, сразу скажу, сыграл ты на пять с плюсом, даже я поверил, еще Гордей подлил масла в огонь, она теперь уверена, что ты ее предал, бросил, что никогда не любил и не нужна тебе. Мой тебе совет, дай ей прийти в себя, хотя бы день не беспокой ее. Она не оценит твоего появления сейчас.

— Он труп. Убью этого ублюдка! И эту дрянь тоже! Я больше, чем уверен, что она причастна к этому, как и мой отец, и думаю зачинщиком всего была Дана. И Рома, ты сам понимаешь о чем просишь? День быть в дали от пары? Не иметь возможности все ей объяснить? Я умираю, каждую долбанную минуту, я подыхаю.

— Мое мнение ты услышал. И ты подставишь нас перед ней, что перестанет доверять и нам.

С минуту подумав, я понял, что она может не захотеть видеть меня ни через день, ни через месяц и пусть у нее будут хотя бы друзья.

— Может ты и прав, но черт!

Первым делом я отправился к мозгоправу, пора выяснить, какого черта я почти ничего не помню, а то, что помню подделка.

— Андрей Егорович сейчас занят, он просил никого не пускать. — секретарша бежит за мной и пытается остановить. Совсем спятила.

— Меня он примет. — открываю дверь с такой силой, что дверь с грохотом впечатывается в стену.

Этот ушлепок пялит свою вторую секретаршу в задницу. А ведь у него недавно родилась дочь, жена дома ждет. Истинная. Но иногда что-то идет не так и истинным тоже изменяют, но это редкое исключение из правил или что-то еще, хрен его знает.

— Я говорила, что к вам нельзя, он меня не слушал.

— Пошли вон! Обе! — Андреюшка нервно прячет свой не доросший стручок в штаны и пытается застегнуть молнию, но у него плохо получается, ручонки то трясутся.

— Ну что вы так, Андрей Егорович, надо было закончить начатое, не хорошо бросать девушку неудовлетворенной.

— Ну что вы Глеб Тимурович, для вас я всегда свободен.

— Мне так не показалось. Покончим с любезностями, я не за этим сюда пришел. — подхожу к нему уверенно и спокойно, он пятится назад и упирается в окно, не собираюсь с ним любезничать, может в какой-нибудь другой ситуации, но сейчас мне нужны четкие ответы.

— Я — спрашиваю, ты — отвечаешь, четко и по делу. И только попробуй соврать, ты знаешь, я узнаю сразу. — он согласно кивает.

— Что ты сделал со мной тогда? Почему я помню общие черты своей пары и почему заменены воспоминания и как?

— Если я вам расскажу я — труп. Не заставляйте Глеб Тимурович, пожалуйста!

— Если ты сейчас мне не скажешь, ты трупом окажешься не только ты, один звонок и твоя семья отправится следом за тобой. — да, я веду себя сейчас как полный мудак, но мне нужно узнать и уберечь свою семью, но трогать его жену и дочь я не собираюсь, но ему об этом знать не обязательно.