— ТЫ ЧТО НЕСЕШЬ, ГЛУПАЯ! Ты ни в чем не виновата, даже не смей себя винить и думать о таком! Виновник всего уже гниет под землей. К сожалению, иногда так случается, что мы совершенно не знаем людей прожив с ними всю жизнь. Кто и виноват, то это опять я, если бы я убил его раньше, ничего этого не произошло бы.

— Ты не мог знать, что так будет, в этом нет твоей вины.

В полной тишине едем в ресторан, где будут проходить поминки. Глеб обо всем позаботился.

В этот же день, когда папы не стало, я заставила Глеба рассказать мне всю правду без какой-либо утайки, о том, кто мои родители и настоящую причину их смерти, а потом сутки никого не хотела видеть и слышать. Оказалось, моих настоящих родителей Дарью и Илью, красивые имена у них были, убил отец Глеба, точнее приказал своим псам расправиться с ними, и меня бы убили, если бы не вмешался отец Ромы и Марина. Причина убийства — я, и за это я чувствую вину, это мой крест, просто я оказалась истинной Глеба и, Тимура это не утроило, ведь у него на сына были другие планы, и он решил избавиться ото всех на зачатке, чтобы потом никто не мешал. Все оказалось просто и банально. Александр сильно пострадал, но уже идет на поправку. С парнями все хорошо.

Они с Мариной передали меня моим вторым родителям Виктору и Марии. Дарья и Виктор были близнецами, поэтому я так похожа на папу. Мой настоящий отец Илья был альфой, а мама Дарья его истинная пара, она была человеком. И вроде как, у меня есть родной старший брат и он теперь тоже альфа, занял место отца, как только вырос достаточно, чтобы стать вожаком. И я не знаю, как мне быть. С одной стороны, я бы очень хотела с ним познакомиться, ведь он единственный, кто остался из моей родни. А с другой, за столько лет он ни разу не дал о себе знать, он не искал меня, а ведь ресурсов у него предостаточно для поиска, он знал, что я поехала вместе с родителями на эту злосчастную свадьбу Тимура и Арины. Он знал, что у него есть сестра. Наверняка он должен был знать, что я осталась жива… земля слухами полнится. И если это так… Я решила пока не думать об этом, у меня сейчас главная задача выносить и родить здоровых детей.

Глеб занял место своего отца и стал альфой и гендиректором фирмы. Многие как мне показалось выдохнули и были рады видеть его альфой. Он хотел изгнать Дану с клеймом позора, что ни одна стая ее не приняла бы и пришлось бы ей скитаться одной до конца своих дней, а оборотень без стаи долго не сможет прожить, но ее отец вступился за нее, просил не поступать так с его кровинушкой, пощадить, на что Глеб, обсудив это со мной сначала, предложил ему на выбор, вместо него альфой должен стать Алексей незамедлительно, а Дана не должна никогда покидать пределы города их стаи. Леонид, недолго думая согласился. Теперь у нас в союзниках стая под началом Леши. Леша единственный из их семейки оказался хорошим. Он помог найти меня и освободить, он лично проследит за Даной, и просил за нее прощение и на него зла я не держу. Да и Дане я не желала роль изгоя несмотря на то, что они с Гордеем и отцом Глеба хотели со мной сотворить, наверное, я слишком наивная, но я уверена, ей это послужит уроком.

Гордей исчез с радаров, он сразу скрылся, покинул город. Люди Глеба ищут его и если он решит сунуться в город, то мы об этом сразу узнаем и тогда его будет ждать участь пострашнее того, что он собирался сделать со мной. Глеб в порыве злости пару раз обмолвился, что он с ним сделает тоже самое, что он хотел сделать и со мной, но только в сотни раз хуже, но об этом я стараюсь не думать.

Еще Глеб оставил лабораторию, где работал его дядя Матвей, только полностью изменил направление. Он начал строительство настоящей лаборатории, где Матвей и ему подобные будут изучать болезни оборотней, да такое тоже существует, и больше никаких опытов с искусственным зачатием, и никаких смертей. К сожалению, Матвей так и останется в коляске, его травма неизлечима и за это нужно сказать спасибо его брату. Он же сказал, что Марине осталось не больше пяти лет, она не сможет жить без своей волчицы, она будет умирать от тоски по ней. И мы постараемся сделать каждый ее день незабываемым, сколько бы ей не было отведено времени. Она же в свою очередь рада, что застанет правнуков, ведь она считает Глеба и Лизу своими внуками, теперь и меня тоже.

— Родная, мы приехали. — нежно гладит по щеке, и я возвращаюсь в реальный мир из своих мыслей.

— Пошли, не будем заставлять всех ждать.

Я вхожу внутрь ресторана, окидываю присутствующих и мои глаза цепляет да боли знакомую фигуру и цветную макушку.

Моя Стаська.

А рядом чуть в стороне от нее Максим, эм… со сломанной ключицей. Оба одеты во все черное. Моя бунтарка в черном платье, грубых ботинках и синими волосами стоит с красными опухшими от слез глазами, её нижняя губа дрожит, руки сцеплены спереди, она так сильно их сдавила, что побелели костяшки, теперь я многое замечаю, раньше я на это не обратила бы даже внимания, я чувствую ее волнение и страх, что я ее отвергну, чувствую ее боль от потери таких близких для нее людей.

Она воспитывалась одним отцом, точнее он выделял ей деньги, а сам все время работал, якобы для ее будущего. Она всегда была одна, отец редко с ней виделся, и мои родители ей стали почти родными, заменили отца и мать, она почти все время проводила у нас, часто оставалась ночевать, чаще всего праздники тоже встречала с нами, ее отец Геннадий кажется этому был только рад. А она в свою очередь бунтовала как могла, чтобы заполучить хоть какое-то внимание, пусть и негативное. Поэтому у нее синие волосы, по несколько проколов в каждом ухе, даже туннели имеются, и сразу по окончании школы она проколола нижнюю губу в двух местах, ор стоял такой, что уши в трубочку сворачивались, она настояла, чтобы я присутствовала на том, когда Геннадий впервые увидит ее «новшества», так он будет сдерживать себя хоть немного, ну а я не могла не поддержать ее.

Меня никто не предупредил, и я не знаю о чем она знает. Какую версию ей рассказали.

Она обнимает меня крепко, как всегда, я утыкаюсь ей почти в грудь, она выше меня на голову, и начинаю рыдать уже в голос, а она утыкается носом в мои волосы.

— Прости Роси! Мне так жаль, что я не была рядом с тобой, когда ты в этом нуждалась больше всего, я никогда себе это не прощу, я должна была быть рядом! — я лишь мотыляю головой из стороны в сторону, чтобы она замолчала, ведь она ни в чем не виновата и мне становится еще больнее от того, что она винит себя. Ведь сейчас она рядом!

Все винят себя.

— Не говори так, — нахожу в себе силы сказать хотя бы это.

Спустя три недели мы прогуливаемся с Настей по магазинам, я смотрю все для малышей, так я себя отвлекаю от грустных мыслей. И я до сих пор не могу поверить, что беременна, что стану мамой в восемнадцать и мне бы испугаться, но я счастлива как никогда, я уже их люблю, и я уверенна, с Глебом мне ничего не страшно. Когда меня пару дней назад начало тошнить по утрам, я думала, что отравилась, это продолжалось по несколько раз на дню и я записалась к врачу, и когда я вышла уже совсем от другого специалиста, то не знала, что мне делать, я хотела и прибить Глеба и расцеловать. Вот такие противоречивые чувства. Я для приличия сказала, что от наглый и хитрый, но радость переполняла меня и я не смогла на него долго злиться. Тогда он мне и рассказал, когда именно мы зачали наших малышей, что он знал об этом еще с первого дня и что их больше, чем один тоже, вот тогда я не сдержалась и отходила его полотенцем по пятой точке.