— Примерно в трех рядах назад.

Подняв бровь, я не стала спорить. Я бросила ключи через стол, когда он схватил их со злобной ухмылкой и оставил меня наедине с Зуком.

— На всякий случай, если тебе интересно, мы следили за тобой с тех пор, как ты покинула Перекресток.

Я пыталась скрыть свою реакцию, но паника наполнила мою грудь. Они видели Синди?

— Чувак хочет встретиться с той маленькой блондинкой, с которой ты была раньше. Как ее зовут?

Сжав дрожащие пальцы, я встретила его холодный взгляд, не моргнув.

— Это важно? Я сейчас здесь.

— Синди, верно? Она старушка, если я правильно помню.

Черт. Как много они знают о Королевских бастардах?

— Пожалуйста, не причиняй ей вреда, — умоляла я, сдерживая слезы. — Она не при чем.

— Никто, связанный с гребаными Королевскими ублюдками не может быть ни при чем, детка. Это касается и тебя.

Мое сердце билось так быстро, что я едва расслышала его следующие слова.

— Кислота здесь. Пора уходить, сладкая штучка.

Боди

Сначала мы поехали к месту, где находился мобильный телефон. Потребовалось несколько минут, чтобы найти устройство, поскольку оно было спрятано в одном из мусорных контейнеров за местным магазином Wal-Mart. Ужас наполнил мой желудок, когда Лаки, Грим, Патриот и Ганнибал припарковали своих боровов рядом с моим. Мое сердце бешено колотилось от мыслей о том, что Синди и Саше причиняют вред в этот самый момент. Страх скреб меня изнутри. Всплыли воспоминания о моем прошлом, и я изо всех сил старался не потерять самообладание.

Я был первым, кто сошел с байка, но я не был тем, кто услышал Синди. Измученный рев ужаса и ярости Лаки вырвался в холодную, горькую ночь, когда он бросился вперед, оттолкнув Патриота с дороги, когда он поднял холодное, дрожащее тело Синди. Ее одежда была порвана, кровь впиталась в ткань одежды и засохла на руках и ногах. Ее сильно порезали. Только холодная температура спасла ей жизнь. Иначе она бы истекла кровью.

Ярость клокотала под поверхностью моей кожи, пока я боролся с изменением. Мой Жнец был взбешен. Никакого намека на Сашу найти не удалось, пока я обыскивал окрестности, разбрасывая повсюду дерьмо и готовый облажаться с любым, кто встанет у меня на пути.

Грим сжал мое плечо, его голос стал низким.

— Ты нужен Лаки.

Я повернулся, направляясь к своему кузену, делая глубокие вдохи, успокаиваясь достаточно, чтобы сосредоточиться. Лаки снял свою куртку и обернул ее вокруг Синди, поднимая ее на руки.

— Ей нужно в больницу.

Рейт последовал за ним на своем грузовике и открыл пассажирскую дверь, безмолвно предлагая подвезти их, когда Тень выскользнул и подошел к байку Лаки. Он возвращался с Перекрестка сообщая нашим братьям о текущих событиях.

Кислота хотела войны. Он просто, блядь, ее получит.

— Увози ее, — прорычал я, когда Синди бессвязно застонала. — Напиши, как только что-нибудь узнаешь.

— Я так и сделаю, — пообещал Лаки, направляясь к грузовику. Как только Синди осторожно поместили внутрь, он ухватился за край рамы, переводя взгляд на нашего президента.

— Я, блядь, убью их. — Обещание было очевидно в его глазах. — Как только я найду, кто это сделал, я выпотрошу ублюдков.

Грим кивнул, указывая на Рейта.

— Держи глаза открытыми. Оставайся на связи.

— Буду, — ответил Рейт, его челюсть сжалась от гнева.

Никто из нас не одобряет насилие в отношении женщин, но поступать так со старушкой клуба? Это было гребаное самоубийство.

Я положил руку на плечо своего кузена, когда его глаза встретились с моими, полные агонии.

— Я не знаю, если … — он не смог закончить слова. — Там так много крови.

Не было никакого способа узнать, надругались ли они над Синди во время ее нападения. Пытка ярко вспыхнула в глазах Лаки.

— Оставайся сильным. Будь рядом со своей женщиной. — Я наклонился и обнял его напряженное тело, отстраняясь, когда я продолжил: — И ты, блядь, не волнуйся. Я найду и убью этих ублюдков. Правосудие восторжествует, брат мой. Я клянусь в этом.

Лаки кивнул, расправив плечи, прежде чем забраться в грузовик, и Рейт помог устроить Синди у него на руках. Мы смотрели, как они уезжают, напряжение возрастало с каждой секундой, которая проходила.

— Внедорожник, — прорычал я, оседлав свой байк взглянув на адрес. Пятьдесят гребаных миль. Слишком много времени, чтобы мое воображение разыгралось и вызвало в моей голове все возможные сценарии.