– Слушайте наши требования! – красавчик попытался сдуть упавшую на нос картинно вьющуюся прядь.

Синяк, наливающийся пурпуром под ясным зеленоватым глазом, впечатлял. Размерами.

– Давайте все наконец успокоимся, – предложил сеидхе.

– Вы думаете, мы тут шутки шутим? – обозлился купидон.

И спустил тетиву.

Стрела летела медленно-медленно, как во сне. Эль сумела разглядеть её во всех подробностях: и наконечник, не смотря на свою форму, явно острый; и полосатое, красно-белое, как карамель древко; и оперение, кажется, сделанное из обёртки от шоколадки. Вот только двинуться таможенница почему-то не могла. Да что там двинуться! Тут бы руку поднять – и это не по силам.

А вот боли не было совсем.

– Ещё раз тявкнешь, ты, носатый, и следующая стрела будет твоей, понял? Станете вдвоём любиться, – донеслось из ужасного далека едва слышно.

А потом мир затянуло розовым маревом с всплесками золотистых невесомых вихрей.

***

Вода в ванной была очень горячей, аж парила. А та, которой Эль из ковшика макушку поливала, дико холодной, ледяной практически, да в ней и на самом деле льдинки плавали. И всё равно вместе выходило типичное не то. Селёдка на булочке с кремом, густо намазанная горчицей и вареньем сверху – не то. И чай с доброй порцией перцовой настойки – совсем-совсем не то.

Таможенница тяжко вздохнула, вылила ещё один ковшик, откусила селёдки: в висках быстро, дробно застучали молоточки, желудок подкатил к горлу, не желая кого угощения.

– А можно чай сделать сразу и горячим, и холодным? – спросила Эль, выплёвывая недожёванный кусок бутерброда в ладошку.

Выкинуть его было некуда – ну не в ванну же бросать. Аниэра, седевшая на низенькой табуреточке для педикюра, по-бабьи подперев щёку, жалостливо вздохнула и ничего не сказала.

– Ну что ты вздыхаешь? – разозлилась начальница. – Знаешь, как паршиво? Чего-то хочется, вот прямо до жути, аж чешусь вся, а чего – непонятно! Бесит!

Эль ударила кулаком с зажатой в нём селёдкой по воде, подняв столб брызг.

– Да-а, – протянул из-за двери Рарнег, – ненаправленная любовь ещё хуже, чем неразделённая.

– Чего ты там бормочешь? – проворчала Эль.

– Говорю, влюбиться вам надо, – повысил голос оборотень, – а то измучаетесь. И нас замучаете, – добавил почти тихо.

– В кого мне влюбиться? В тебя?

– Упаси луна! – пробормотал секретарь испуганно и притих.

– И что, мне теперь всю жизнь вот так?..

Таможенница запустила в стену надкусанным бутербродом, подумала, и разревелась. Мелко прихихикивая. Ну правда же, смешно: попасть под выстрел купидона-террориста, да ещё под одиночный, поразивший лишь одно сердце – это умудриться надо! Хотя, конечно, положение и впрямь трагичное, есть отчего слезу пустить.

– Ну тише, тише, – вампирша сползла со своей табуреточки, встала на колени, с истинно материнской нежностью наглаживая начальницу по голове, – не навсегда. Лекарь сказал, что дня через три само пройдёт. И станешь ты у нас прежней дохлой рыбиной. Потерпи.

– Три дня? Да я за три дня повешусь! Джастин! Принеси мне солёных огурцов! И сливок! А ещё жёсткую мочалку и крем увлажняющий.

– А говорят, у беременных причуды, – буркнул за дверью Рернег.

– Лучше уйди! – почти взвизгнула Эль. – Будешь действовать на нервы, в тебя влюблюсь! Всё равно больше не в кого.

И зарыдала ещё горше: влюбляться-то ведь действительно не в кого!

– Пойдём-ка я тебя уложу, – решила Аниэра, вытаскивая сопротивляющуюся таможенницу из воды. Справедливости ради, сопротивления её вампирша вроде бы и не заметила. – Лекарь капельки прописал, уснёшь спокойно, хоть отоспишься. Купидонов увели, оборотней приструнили. Дома тихо, хорошо.

– Не надо мне никаких капелек, сами гадость пейте, – Эль, длинно всхлипнув, размазала полотенцем сопли. – А почему оборотней не прогнали?

– Они уходить отказались. Требуют возвращения полной стоимости путёвки плюс проценты за моральный ущерб. С ними там агент от турфирмы.

– «Там» – это где? – уточнила таможенница, безропотно позволяя себе вытереть.

– А в окошечко разговаривает, – пояснила вампирша. – Сам он у нас, в приёмнике, а переговоры ведёт через окно. «Безопасники» позволили. В связи с чрезвычайной ситуацией. Может, тебе чего-нибудь хочется?

– Ты издеваешься? – взвыла Эль.

– Прости, прости, – зачастила вампирша, – не подумала. Сейчас ляжем, я тебе книжечку почитаю.

– Какую? – хлюпнула таможенница, успокаиваясь.

– Найдём! Эй, Рарнег, тащи сюда свою волосатую задницу! – рявкнула нежная Аниэра. – И книжку прихвати!

– Какую книжку? – оторопел оборотень.

– Художественную! Бе-гом! – приказала техник. – Иначе сам утешать будешь.

Судя по истеричным скрипам половиц, от дверей ванной комнаты Рернег действительно метнулся «бегом».