Огненные языки вдруг показались совсем близко. Пляшут, извиваются, перепрыгивая с дерева на дерево. Серо-желтое дымное облако затянуло небо, скрыв за собою медно-красный круг солнца. Ветер крепчал, гнул и раскачивал вековые сосны, могучие разлапистые ели, разбрасывая пылающие ветки, раскаленные угли, фонтанами рассыпая золотистые искры. Воздух густел от пепла, серые хлопья то взлетали, закручиваясь, то, рассыпаясь, устремлялись к земле.

Егор Саввич бежал из последних сил, дыша как загнанная лошадь, не оглядываясь. Давно в кровь исцарапал руки и лицо, избил о камни и бурелом ноги. Но боли не замечал, думая о том, чтобы не свалиться, пока не выбежит на прогалину. Задыхаясь, ничего не видя слезящимися глазами, Егор Саввич все громче шептал:

— Господи, не дай погибнуть, спаси и помилуй. Пудовую свечу поставлю. Спаси, господи, раба твоего.

Но вот деревья расступились, пропуская изнемогающего, из последних сил бегущего человека. Показалась прогалина. Егор Саввич выбежал на середину и остановился. Руки и ноги его тряслись, глаза застилал пот — липкий и едкий. Из груди с хрипом вырывалось дыхание. Потом наступила внезапная слабость, обмякли и подогнулись ноги. Сыромолотов повалился на траву, вздрагивая и облизывая сухие губы шершавым языком. Безучастно смотрел, как на опушке лужайки расползались дымные полосы, как среди деревьев кое-где выглядывали языки огня, почему-то напомнив облезлую лису, виденную недавно.

Отдышавшись, Егор Саввич поднялся и, заметив неподалеку лужу, направился к ней. Стоя на коленях, долго плескал в лицо холодной, дурно пахнущей водой, потом стал набирать ее в рот и выплевывать. Вымочил бороду, разорванную одежду, но не обращал на это внимания.

По небу поползли угрюмые низкие тучи. Стало быстро темнеть. В тучах зарокотало, раскатисто и звонко, торопливо засверкали зеленоватые вспышки молний, и пошел дождь, заливая горящую тайгу. Егор Саввич не стал искать укрытия. Сидел на мокрой траве с непокрытой головой. По разгоряченному телу стекают струйки воды.

Только теперь он почувствовал страшную усталость. Все тело ныло и болело от ушибов, в голове звенело, а перед глазами вспыхивали и плясали разноцветные лучистые огоньки. Нащупал флягу с водкой, вытащил зубами пробку и отхлебнул. Сразу унялась дрожь, перестали трястись руки.

Гроза кончилась так же внезапно, как и началась. Тучи, клубясь, уплыли на запад, и снова засветило солнце.

— Обсушиться бы, — пробормотал Егор Саввич и стал искать спички. Отправляясь в тайгу, он всегда носил их в железной коробочке. Спички нашлись, и скоро Сыромолотов уже сушил у костра изодранную в клочья одежду.

Только к вечеру Егор Саввич добрался до Зареченска. Полуживой от усталости и голода, ввалился в дом. Аграфена Павловна, увидев его и едва признав, в ужасе всплеснула руками.

— Егор Саввич, батюшка, — запричитала она, — да где же ты был? Да кто же тебя так? Боже мой, и на кого похож только, и не признать тебя.

— Отстань, — тихо и беззлобно ответил Сыромолотов. Не снимая грязных сапог прошел в горницу, упал на колени перед образами, истово крестясь и сгибаясь в низких поклонах.

Сыромолотов молился горячо и долго, а закончив молиться, вышел в столовую, где Аграфена Павловна уже накрывала к обеду.

— Истопи баню, мать, да согрей самовар.

— Сейчас, батюшка. Без бани разве можно. Вытоплю как следует, ты не беспокойся.

Помывшись в бане и хорошенько отхлестав себя березовым веником, Егор Саввич напился чаю и лег спать. Крепкий организм и на этот раз выручил его. Утром он уже был на конном дворе и как ни в чем не бывало занимался обычными делами. Во второй половине дня на конный двор заглянул директор прииска. Увидев старшего конюха, спросил:

— Был на Холодном, Егор Саввич? — Майский запоминал имена людей с первой встречи.

— Был, — хмуро отозвался Сыромолотов, и Александр Васильевич отнес его хмурый вид к той невеселой причине, по которой он и ездил на Холодный.

— А как же конь раньше тебя прибежал?

— Да так вот… В пожар я попал в тайге-то, едва не погиб. А конь, он что, у него четыре ноги, ускакал и все.

— Слыхал я о пожаре. Много лесу сгорело?

Сыромолотов коротко рассказал, как спасался от огня, как потерял коня, присочинив кое-что для убедительности.

— Ну, а сестра как? Лучше ей?

— Вроде бы полегчало, — избегая смотреть на директора отозвался Егор Саввич.

— Может, надо чего, так спроси, не стесняйся.

— Да ничего не надо, спасибо на добром слове.

— Вот что, Егор Саввич, лошадей держи в хорошем теле, а обоз в полной готовности. И без моего ведома никому не давай. Скоро будем возить грузы, оборудование разное для шахт. И сани надо готовить, зима близко.

— Все будет в исправности, Александр Васильич, как ты сказал, так и сделаю.