— Черт!

Он присел на корточки и снова засмеялся. Потому что, по-видимому, сейчас он просто смеялся, как будто это был нормальный, а не опасный вызывающий привыкание звук.

— Я должен беспокоиться о том, что ты украдешь бутылку?

Я наклонилась вперед, опираясь на стойку, уронив подбородок на руки.

— Ну, я, конечно, могла бы использовать эти деньги. Но все же нет никакого смысла в том, чтобы пиво стоило так дорого. Люди сошли с ума.

— Подожди, пока не попробуешь.

— Ты так думаешь только потому, что помешан на пиве.

Он усмехнулся.

— Я не помешан на пиве.

— Ты как алкоголик, но не алкоголик.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть на меня.

— Это даже не имеет смысла.

Я повернулась, чтобы прислониться спиной к барной стойке, осторожно, чтобы не сбить что-нибудь с нижней полки своей задницей. Я скрестила лодыжки и посмотрела на него.

— Это похоже на то, что ты не зависим от употребления алкоголя. Но при этом зависим от него. Это странно. Хотя я уверена, что смогу найти тебе группу поддержки.

Он прищурился, глядя на меня.

— Ты сегодня какая-то болтливая.

Я сегодня была немного болтлива. С тех пор как я поговорила со своими родителями, я чувствовала себя намного свободнее, чем с тех пор, как порвала с Оуэном, намного более раскрепощенной. Я противостояла им. Возможно, впервые в жизни. И не только это, я, наконец, навсегда избавилась от мысли об Оуэне. Может быть, это новообретенное могущество сделало меня немного нахальной. Но я просто собиралась смириться с этим. Было слишком приятно дразнить Уилла после всего, через что он заставил меня пройти в самом начале. Я бросила на него лукавый взгляд.

— Смирись с этим.

Затем, поскольку, по-видимому, быть наделенным властью также означало быть одержимым настоящим дьяволом, я поправила свой носок, с Чаком Тейлором, и толкнула его в плечо.

Его руки дико замахали, когда он попытался восстановить равновесие, а на лице появилось самое восхитительно удивленное выражение. Настала моя очередь смеяться, когда он боролся и не смог удержаться на ногах. Затем в последнем отчаянном усилии он протянул руку и схватил меня за ноги для устойчивости.

Смех замер между нами.

Прямо буквально растворившись в воздухе.

Его теплые руки обхватили мои голые икры. Все его тело придвинулось ближе к моему. Я смотрела на него сверху вниз, а он смотрел на меня снизу вверх, в основном со своих колен, и я забыла, как думать. Или дышать. Или делать что угодно, только не таять.

Все, что я могла чувствовать — это грубые ладони его рук на свежевыбритых и смазанных лосьоном, слава Богу, гладких моих ногах. Желание выстрелило, как пистолет, сквозь мое тело, горячее, отчаянное и жадное. И Уилл. Боже, Уилл. Когда наши взгляды, наконец, встретились и осознали реальность того, насколько мы были близки, он посмотрел на меня так, как никогда раньше не смотрел. Смех и улыбки исчезли, и на их месте была неприкрытое желание, от которого у меня задрожали колени.

Мне было интересно, чувствует ли он, как я дрожу, трепещу под его прикосновениями. Мне было интересно, знает ли он, насколько я была близка к тому, чтобы сгореть. От нервов, новизны и нужды.

Он медленно встал, его тело терлось и касалось моего, в то время как его руки оставляли след на моих коленях, голенях, бедрах. А потом он обошел меня и схватился за перекладину у меня за спиной, загоняя меня в клетку.

Несмотря на то, что был только полдень, и он еще не начал готовить напитки, от него все еще пахло апельсинами и лаймами. Я глубоко вздохнула и чуть не потеряла сознание. Он был со всех сторон вокруг меня, практически прижимаясь ко мне. Все, что я хотела сделать, это упасть на него и остаться там.

Неужели я прошу слишком многого?

— Ты играешь с огнем, Лола.

Лола. Не Новенькая. Я вздрогнула.

— Я не боюсь, — сказала я ему таким тоном, который должен был дразнить, но вместо этого вышел смущающе хриплым.

Его взгляд опасно потеплел.

— Ты не боишься.

Он лениво повторил эти слова, как будто обдумывая их и проверяя на прочность.

— Не тебя, Уилл Инглиш.

— Может быть, так и должно быть.

Его слова царапали по обнаженной коже моих ног, по горлу, по позвоночнику. Я снова задрожала, и каким-то образом мои руки оказались на его груди.

Они остались там, не в силах до конца осознать силу этого человека, его твердость, бешено колотящееся сердце, которое беспорядочно билось под всеми этими мышцами и костями.

Было ли что-нибудь сексуальнее уверенного в себе, ворчливого, нервного мужчины? Я знала, что это не так. В тот момент, хотя я никогда раньше не испытывала ничего подобного, я знала, что это был самый милый, горячий, самый ранимый Уилл, который когда-либо был со мной.

Он так же боялся сделать следующий шаг, как и я. Его сердце билось не синхронно с моим, не в унисон, как я читала во многих любовных романах. Не в каком-то гармоничном ритме. Но как два диких зверя, бьющихся в своих хрупких клетках в попытке сбежать. Как два боевых барабана, бьющих для двух разных армий. Отчетливая паника и надежда, страх и желание, мчащиеся друг против друга в тотальном спринте, чтобы увидеть, кто быстрее.