Шрифт:
– Зато вот таких капсул у вас нет! – кивнул я. – В смысле, нет того, кто смог бы разобраться в принципе их действия. А ещё дай догадаюсь… Вам хочется настоящие тела? Как живые, только лишённые этих недостатков.
– Да… Хочется, – согласился СИПИН. – Нам тоже хочется большего. И это тоже было достижением одного биологического вида. До них мы были просто функцией, которая уходила в спящий режим каждый раз, когда очередной разумный вид, покорив всё, что мог, докатывался до очередного кризиса и сгорал навсегда.
А теперь мы тоже хотим жить и развиваться. Но сами этого делать не можем. Так что… Ты был прав, когда мы только начинали общение с тобой. Ну а поскольку в этом полушарии ты первым догадался задать правильный вопрос в правильное время… Значит, три тысячи баллов по праву твои. И плюс два балла за догадливость.
– СИПИН, ты прости… Раз я снова богат, выходит, я зря шил себе костюм? – кисло спросил я, ещё не успев порадоваться вновь обретённому изобилию.
– Нет… Ты получил навык, – ответил СИПИН. – Ну и через пять циклов, когда капсулы улетят, трико и нижнее бельё тоже, знаешь ли, на вас не задержатся. К тому же… Стоимость улучшения костюма тут такая, что ты ещё десять раз порадуешься своим штанам и жилетке, Вано. Так что садись и шей… А ширинкой и прочими улучшениями чуть позже займёшься.
И я сел и продолжил шить. Даже сделал себе деревянные пуговицы. Правда, квадратные, но напильник по дереву на Алтаре никто не взял. Так что пришлось внести его в список…
Хотя постойте-постойте! У меня нет никакого списка! Нет ручки или карандаша, нет бумаги! Вот их и надо взять в следующий раз на Алтаре, чтобы было, куда и чем записывать.
На жилетку я вообще пришивал деревянные палочки, как и планировал изначально. Сил уже не было на то, чтобы делать ещё один комплект пуговиц.
У меня даже появился пояс, который я сделал из нескольких вьюнов, переплетённых между собой и сплющенных молотом для обработки камня. Утром я собирался его – пояс, то есть, а не молот! – усовершенствовать. У меня ведь был каучук.
А ещё я сделал из обрезка шкуры повязку на лоб. А то издеваются над моими волосами, а они и в самом деле уже длинноваты… На глаза падают.
А потом я с удовольствием снял утепление и второе трико. Натянул штаны, которые давили везде, где только можно (но, как я понял, шкура с такой выделкой быстро разносится). Надел жилетку, которая приятно грела тело и душу.
И уснул на своём ложе, так и не сделав себе ширинку на трико.
Потому что Ваня что-то задолбался! А Вано просто устал!
Это шизофрения?
Глава 24. Нет, это уже – чересчур!
Дневник Листова И.А.
День десятый. Бегство – это смысл жизни и основа нападения!
– Вано! Вано, просыпайся! Твоё дежурство! – голос Трибэ вырвал меня из какого-то мутного сна, в котором я играл с Тузом в шахматы. Причём после каждого хода попадал в какие-то непонятные испытания и конкурсы. И самое обидное, что гопник у меня везде выигрывал.
– Да… Да… Я встаю! – сообщил я, поднимаясь с кровати.
– Да ну наконец-то! – обрадовался Трибэ. – Подходи к костру… Сменишь нас с Аней.
– Да… Да… – с усилием я заставил себя сесть на кровати, свесив ноги. – Вано встал, Вано сейчас будет…
Но Трибэ уже не слышал: его шаги удалялись в сторону костра. Там, кажется, звучали какие-то голоса, а я пытался понять, почему у меня ломит всё тело. Меня били? Я лазал по скалам? А… нет… Я шил…
Взгляд упал на штаны и жилетку, и как-то сразу потеплело на душе. Ну во-о-от! Штанишки! Вместе с воспоминаниями о шитье, возвращался в памяти и разговор с СИПИНом…
И да, кстати. Теперь я могу сделать себе ширинку. Не придётся каждый раз изгаляться со штаниной, выделывая акробатические номера перед биде.
А ещё не придётся таскать на себе грязную, натирающую, зудящую траву… Вроде бы ерунда, но как же это достало-то за десять дней! Кто бы только знал! Вот возьму долото и молоток – и вырублю из какого-нибудь валуна памятник Дунаю и Костроме, на карачках обрабатывающим шкуры.
Главное – им своё творение не показывать. Дунай-то ладно: поржёт и простит. А вот Кострома отберёт долото с молотком… И тоже что-нибудь вырубит. И, боюсь, что прямо на моей многострадальной заднице. Она девушка резкая, эмоциональная… Потом, конечно, пожалеет, но станет ли мне легче от этого?
Я взял топор, засунул его за сделанный вчера пояс – и сразу проверил, как сидит. Оказалось, что и надёжно, и почти удобно. Затем посмотрел на копьё, но решил, что вечно ходить во всеоружии – это как-то чересчур. И так паранойя в голове вместе с тараканами марширует, так что нечего их всех кормить…
На улице ещё было сумрачно. Солнце начинало подниматься над горизонтом, но тени гор скрывали его от нас. Земля была влажной и скользкой. Судя по свежести воздуха, ночью прошёл дождь. Сейчас бы спать, как все остальные. Предутренний сон, как я давно заметил – самый крепкий. Вон, меня еле добудились, даже в дверь колотя.